Онлайн книга «Смерть за смерть. Кара грозных богов»
|
Розмич никогда не смущался своего положения, а о достатке не думал вовсе. Теперь же пригорюнился. Ежу ясно – не сможет простой дружинник одевать жену в шелка, да и прислужников нанять не по карману. Станет ли Затея сама у печи стоять и воду из колодца таскать? Вряд ли. Жедан будто мысли прочитал: – Я не за бедность попрекаю. Да и не попрекаю, если прислушаться. – Купец помолчал немного, будто подбирая слова или собираясь с силами: – Я помощи от зятя хочу. – Какой? – выпалил Ловчан. – В деле моём, в торговле. Службу для этого оставить придётся. – Вот ведь! – воскликнул Ловчан, с досады стукнул кулаком по столу. Полат же остался спокоен, и Розмич тоже. Всякий знает – служить одновременно и князю, и семье очень непросто. Не каждая женщина согласится большую часть жизни провести, ожидая, когда муж из похода вернётся. В одиночку вести хозяйство, воспитывать детей. Поэтому многие дружинники женятся поздно, лишь после того, как со службой покончат. – Оставлю, – охрипшим голосом пообещал Розмич. Жаль, конечно, но что поделать? Купец снова кивнул и заметно повеселел. Видимо, готовился уговаривать и доказывать, а всё оказалось проще. Последний заготовленный довод всё-таки озвучил: – Затея всё отцово и моё состояние наследует. Так что не пожалеешь. Розмич криво усмехнулся. Зачем богатства, если ради них придётся оставить любимое дело и примкнуть к купеческой братии? Последнее было горше всего: если воинов обычно с волками сравнивают, то купцов – с лисами. Хитрые, изворотливые, и язык мало чем от помела отличается. Если помогать Жедану в торговле – и самому придётся с совестью договариваться, а этого Розмич не умел. И, коли по правде, уметь не желал. Не для того боги людей создали! Человек должен быть сильным и честным, а кто живёт иначе – нелюдь. Вот и купцы, Велесовы любимчики, если верить молве, не совсем люди, как и волхвы. Впрочем, о кузнецах, и мельниках, и охотниках тоже много чего рассказывают… Молчание нарушил Полат: – Ну что же! Всё обсудили, теперь можно и отметить сговор. Бутыль заморского вина появилась чуть ле не из воздуха. Глаза Жедана и Затеи округлились, а Ловчан растянул губы в довольной улыбке. Редкий кудесник сумел бы выказать такую ловкость. И хотя князю перечить не принято, Розмич осмелился сказать: – Не всё. Расслабившийся было Жедан тут же подобрался, уставился выжидательно. Затея тихонечко пискнула. Полат и Ловчан замерли в недоумении, а кто-то из белозёрских бояр печально вздохнул. – Люб ли я? – прошептал Розмич. У самого сердце при этих словах сжалось до размеров горошины. Взглянуть на Затею оказалось сложнее, чем перешибить лбом дубовое бревно. Девица на взгляд не ответила – глаза будто приклеились к столешнице, а щёки пламенели ярче купальского костра. Наконец Затея призналась: – Люб. Уже три седьмицы… люб. Спросить-то Розмич спросил, а что сказать в ответ, не знал. Замер каменным изваяньем и шевельнуться боялся. Осознать своё счастье тоже не мог, мысль просто не умещалась в голове. И душа вдруг распахнулась, стала до того большой, что едва грудь не разорвала. Вместе с тем дружинник чувствовал себя несмышлёным мальчишкой. Будто и не было за плечами множества сражений и сотни разбитых девичьих сердец. Словно не о нём мечтала половина алодьских красавиц. Розмич стянул с мизинца кольцо, даденное княгиней Сулой, и протянул его Затее. В глазах девушки блеснули слёзы, на щеках появились ямочки. Она приняла подарок и пролепетала: – У меня тоже… вопрос. И снова в горнице воцарилась тишина. Её оборвал Жедан: – Так спрашивай, голубушка. Затея решилась, но не сразу. Всё-таки сватанкам вопрошать не положено. – Твои родичи не осерчают? Что без их согласия и участия невесту выбрал. Розмичу пришлось отвернуться, потому как, глядя на Затею, и слова вымолвить не мог. – Нет. Я сам по себе. И даже не знаю, живы ли. – Как не знаешь? – удивилась девица. Вспоминать о родных воин не любил, но тут не объяснить нельзя: – Я мальчишкой был, когда князь Олег меня из дому забрал и определил в отроки. Сперва в Рюриковом граде жили, я ещё надеялся своих увидеть, хоть однажды. После, когда князь перебрался в Новгород, тоже надеялся. А уж дальше… В Алодь уйти пришлось. А от Алоди до моей деревни не добраться. – Деревни? Какой деревни? – вступился Жедан. – Какой… обычной. – Погоди-ка! – воскликнул купец. – Ты что же, не воин? – Воин. Разве не видно? – Да я не про то! – от удивления Жедан даже привстал. – Кто твой отец? – Пахарь, – просто признался Розмич. Тут же пояснил: – Я знаю, это не по обычаю, чтобы сын пахаря в дружину княжескую шел. Но так судьба сложилась. Олег меня приметил и… Купец не дослушал, перебил: – Нет. – Что нет? – нахмурился Полат. – За сына пахаря племянницу не отдам! Губа не дура, а язык не лопата! Слова были подобны грому средь ясного неба. Розмич не сразу понял, о чём речь. Собрался ответить, но князь оказался проворней: – Да какая разница? Он воин, дружинник князя Алоди – Олега! – Он сын пахаря! – послышался ответ. – И что? – А то! Я – Жедан, сын купца, внук купца и правнук! И дети, коли они появятся, к купеческому роду относиться будут! Это закон! А Розмич, каким бы воином ни был, сын пахаря! Значит, и сам пахарь! Хоть в доспехи обряди, хоть в шелка! Суть-то от этого не изменится! Негоже купеческой дочке за пахаря идти! Всё равно что боярыне за холопа! – Да как ты смеешь? – взвинтился Ловчан. Его кулачища заставили Жедана отпрянуть. Купец едва лавку не перевернул. Тут же велел Затее: – А ну, брысь отсюда! Девушка, и без того перепуганная, побледнела и едва не свалилась в обморок. Помогла подоспевшая прислужница. Она же и утащила Затею прочь. – Ах же ж плут! – наступал Ловчан. – Мало, что к тебе один из лучших словенских воинов пришёл! Мало, что сам князь в сватах! Так тебе и родню особую подавай? Жедан ничуть не испугался, даже подбоченился: – Он сын пахаря! – И что?! – А то! Пусть к кому попроще сватается! Не по купцу товар! – Так ведь человек-то какой! – заступился Полат. – Сам Олег ему доверяет! – Да хоть бы у бога в подручных ходил! – не отступался Жедан. – Сын пахаря – значит сам пахарь! Я с деревенскими родниться не буду! |