Онлайн книга «Наследие предков»
|
— Саня, слышь! Ты бы помог уже! — недовольно воскликнув, Баграмян наконец обратил на него свой взор. — Эй… Погодите-ка… Он разжал руки, и ящик с каким-то железными запчастями рухнул на пол с его стороны. — Ты чего?! — воскликнул Бурков. Тигран кинулся к Загорскому, но тот резко взвел рычаг. — Саня, ты это чего делаешь? — нервно проговорил Тигран, остановившись возле него. Загорский лишь как-то странно улыбался, судорожно сжимая рычаг. Баграмян вдруг опустил взгляд на его лежащий на полу вещмешок. Рядом стояли две пустые консервные банки. — Ты… Ты что сделал, я твой дом труба шатал… — Все, Тигран, — продолжал улыбаться Загорский. — ВСЕ. * * * БРДМ мчался по ухабам сквозь шквальный огонь. Уже было не понять, чьи пули барабанят по корпусу. Свои? Чужие? В этом аду не разобрать. Близко разрывались мины. Минометчики-гвардейцы продолжают работу. Вот и славно! Пусть. Враг будет разбит. И не наследие предков, а могилу найдут себе чилийцы на этом старом полигоне. Он, Шестаков, сделал то, что должен был. Он пришел на выручку к товарищам. Да, есть потери. Но в том и дух русского солдата. В это он верил всегда… Выстрел из панцерфауста, кажется, поразил двигатель. Машина загорелась. Кабину стало заволакивать едким дымом. Шестаков схватил тело погибшего бойца и принялся с ним выбираться наружу. В ногу сразу же впилась шальная пуля — прапорщик даже не успел достигнуть земли. Поднялся, превозмогая боль. Подхватил тело Володи. Взвалил его на могучие плечи и захромал в сторону своих. Пусть и убьют, но хоть на шаг ближе к своим. Пули продолжали свистеть. Свистели и мины. Пули и осколки вонзались в тело мертвого Володи. Попали в плечо прапорщика. Шестаков поморщился, пошатнулся и побрел дальше. Еще одна пуля попала в ногу. Он упал. Стал ползти, таща за собой покойника. Взрыв буквально в метре. В ушах звенит. Все равно. Сердце еще бьется, значит, надо ползти! В его сторону бежал заметивший его неприятельский солдат. И пал рядом замертво, сраженный неслышным выстрелом. Да и можно ли было различить отдельно взятый выстрел во всей той какофонии, что творилась в этом аду? Тем более, когда так звенит в ушах… Шестаков чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Добраться хотя бы до той воронки, что виднелась впереди благодаря ярким всполохам боя. Он продолжал ползти изо всех сил. Вот уже рука потянулась в воронку. Кто-то схватил его за эту руку. Прапорщик выпустил мертвого Грищенко. Его втащили в яму. Он попытался сопротивляться. Взмахнул кулаком, собрав последние силы в этот кулак. — Эдик, не дури! Это мы! — Командир? — бессильно улыбнулся Шестаков, узнав голос Стечкина. — Да, я. Борис, помоги. Тяжелый наш прапор… Шестаков извлек из-за пазухи две сигнальные ракеты. — Командир! Не в службу… а в дружбу… Запусти… — Что это? — Красная… сигнал четырем БТР-ам… резерва… начать фланговые атаки… Зеленая… внимание… крабы… крабы вышли на берег… — А ты все предусмотрел, Эдик… — Да, командир… только вот… Володьку Грищенко… убили… не уберег… прости… Володька… * * * Самохина снова стошнило на пол. Он чувствовал жар. Но еще больше он чувствовал страх. Даже тусклый свет масляной лампы вызывал острую резь в глазах. Майор попытался подняться с койки, но его сильно зашатало. Понимая, что он рискует упасть, Самохин снова уселся на койку и дрожащими руками принялся ощупывать зудящее лицо. Почему оно зудит? Ощупав его, он понял, что кожа жутко шелушится, а в некоторых местах, особенно на скулах, появились жуткие язвы. Что же он увидит, если доберется до зеркала? А может, не стоит? Может, лучше добраться до пистолета и пустить себе пулю в висок, пока на это есть хоть какие-то силы? За дверью слышался какой-то шум и суета. Громкие командные голоса. Испуганные возгласы женщин. — Борщо-о-ов! — промычал осипшим голосом Самохин. — Бор-що-о-ов! Чертов урод… Что… Что там происходит?.. Что такое?.. Там… происходит?.. Его снова вырвало. Дверь открылась. Вошел Борщов. За ним… Михеев?! Самохин с трудом поднял воспаленные глаза и уставился на морского пехотинца. С ним были еще два автоматчика. — Вот он, — злорадно ухмыльнулся Борщов, указывая на своего, разваливающегося буквально на части босса. — Твою мать! — поморщился Михеев. — Что с ним такое?! И что за вонь?! — С ураном поигрался дядька, — продолжал ухмыляться Борщов. — А потом струхнул и заставил меня его шмотки стирать. Ну я и постирал. А в процессе натер ему эти шмотки тем ураном изнутри. Да еще крапалик надфилем сточил ему в чай, который тоже мне приходилось заваривать, да в табачок. — Что-о-о… — промычал Самохин, бодая головой воздух. — Что… ты такое… сук-ка… — За что ты его так, а? Он же твоим папиком всегда был? — Михеев презрительно взглянул на Борщова. — А он уже вот где у меня! — прорычал тот, поведя себе по кадыку ребром ладони. — Я его ненавижу! Всем нутром ненавижу! — Ну, — вздохнул морской пехотинец, доставая из поясной кобуры пистолет. — Ежели умеешь ненавидеть, то умей и милосердным быть. Грешно заставлять человека такие муки терпеть. Любого человека. Он всучил оружие Борщову и вышел, увлекая своих бойцов следом. Василий победно усмехался, глядя на своего бывшего хозяина. — Ну все, майор. Теперь наши пути-дорожки врозь идут. — Щенок… Я ж тебя… всегда… рядом держал… заботился… гнида… Борщов присел, наставив на лысую голову Самохина пистолет, сняв его с предохранителя и отправив патрон в патронник. — А все почему? Да потому что тебе нужен был раб! — Ага… — кивнул трясущейся головой Самохин. — Непременно… — Ну так теперь я не твой раб! — Не мой? — тот из последних сил усмехнулся. — Но раб… Чей-то… но раб… и таким останешься навсегда… Борщов выстрелил, прекратив этот разговор. Поднялся. Направился к двери. Ему навстречу вошел Михеев. — Все? — Все сделал, — кивнул Борщов. — Верни волыну. Тот покорно отдал пехотинцу пистолет. И тут же оружие, из которого он добил Самохина, уставилось ему в лоб. — Михей! Ты чего?.. За что?.. — пробормотал испуганный Борщов. — Просто потому, что ты крыса… * * * — Ты о чем думал вообще, ес ку ворет кунэм, ишак!!! — заорал Тигран. — Уже поздно, брат. Все. — Что! Что он сделал?! — взволнованно проговорила Рита, подбежав к большому столу. Следом примчался и Бурков. — Этот кретин снарядил вот эту адскую машину! — А это… — выпучил глаза Бурков. — Черт, это же… |