Онлайн книга «"Тигры" на Красной площади. Вся наша смерть - игра»
|
Не по правилам было то, что третий этаж был… Окна были выбиты. Майора Дэвис это насторожило. А еще больше насторожило, когда из одного окна по охранникам ударила короткая очередь. Никого не зацепила — стрелок был неумел, видимо… Дэвис вспомнила все, чему ее когда-то учили. Вспомнила в доли секунды, и четкий алгоритм моментально всплыл в голове. Террористы из-за периметра исключаются. Никаких попыток прощупывания обороны не было. Никаких грузовиков за последние сутки не проходило через КПП. Ни один сканер не заметил наличие оружия в автомобилях персонала, никаких… Очередной научник сошел с ума. Самая гадская и самая факенщитовая ситуация. Это только в голливудских фильмах ученые сходят с ума сразу. Отнюдь. Болезнь может крыться в человеке годами. Человек сходит с ума постепенно. Сегодня он принес на службу патрон. Завтра — второй. Послезавтра затворную раму. И так постепенно… Постепенно он начинает ненавидеть более удачливого коллегу, вьюжистого начальника, не дающую секретаршу… Постепенно. Все происходит постепенно. И самый лояльный, самый безобидный очкарик, годами лелеющий своё безумие, вдруг превращается в Терминатора, выпуская безумный и гениальный дух злобы на волю. Нет, это не ее работа и не работа охраны, слегка раскормившейся на флоридской синекуре. Тут нужны профессионалы… Но пока они не прибыли, майору Дэвис придется отвечать за все произошедшее и за все происходящее. Потому действовать по инструкции и немедленно известить начальство, снимая ответственность с себя. Кажется, премии мы все равно все лишились? Сейчас главное — не допустить лишения звания… Не подозревая о мыслях начальника охраны базы АНБ, старший сержант со смешным позывным Раббит осторожно выглянул в пустой оконный проем. Так и есть. Охрана, после его очереди, немедленно заняла все естественные и неестественные укрытия. Еще одну очередь! И длинную, в половину магазина. Главное, чтобы янкеры не догадались, что работает профи. Время. Командиру нужно время. Командир же, майор Измайлов, в этот момент тихо бил по щекам хнычущего во все глаза какого-то — ВНЕЗАПНО! — живого лаборанта. Из всех повреждений на лаборанте был только могучий фингал, медленно расплывавшийся по левой стороне физиономии. Лаборант, а может, и какой-нибудь другой сотрудник, внезапно заговорил на… — На немецком, черт побери! — изумилась Римма. — Не чертыхайся, — недовольно сказал Прохоров. — Заткнись, — парировала девчонка. — Сама… — Молчать! — взъярился Измайлов. Причем так, что лаборант перестал хныкать, а Мутабор икать. — Переводи. — Ну я так… — пожала плечами Римма. — Как смогу… — Хоть как смоги… Шпрехен, ганс. А если можешь, спикай. И пленный лаборант начал говорить, нервно дрожа и переводя взгляд то с одного, то с другого сурового лица. И начал говорить… Римма кое-как переводила, если честно. Но даже из такого перевода было понятно. Лаборант сидел и шлифовал какой-то код, как вдруг в коридоре раздались выстрелы, потом чего-то громыхнуло… Коллеги по офису выскочили в коридор, но тут же упали, сраженные пулями. — Этот тоже было кинулся к выходу, но вдруг увидел немецкого солдата… — Кого? — не понял Измайлов. — Дойчен зольдат, — подтвердил лаборант, нервно кивнув. — Какой еще дойчен зольдат? — Каких в кино показывают, — перевела Римма, внимательно вслушиваясь в сбивчивую речь пленного. Или освобожденного? — Так, дальше что? А дальше… А дальше лаборант отправил его в Москву… — Куда? — одновременно выдохнули бойцы. — Я ему предлагал в Берлин, но он предпочел в Москву, — ответил лаборант и захлопал белесыми ресницами. — А ну покажь… Чудо в белом халате, измазанном в густой крови, медленно приподнялось. Виновато улыбнулось и махнуло рукой: — Ком, ком! Нажав несколько кнопок на устройстве, встроенном в стене… — На домофон похоже, — булькнул Мутабор, постепенно приходя в себя. Нажав несколько кнопок, американский немец посмотрел в открывшийся глазок. Одна из стенных панелей вдруг отодвинулась. — Черная-черная комната, — прокомментировал Прохоров. Действительно. В комнате не было света. Только три монитора, полукругом окружавшие того самого немца, неподвижно сидевшего в кресле. К телу его были прикреплены какие-то проводки и шланги, на голове, как влитой, сидел шлем с пластиковым забралом. Другой шлем — времен еще Первой мировой войны — валялся в углу, словно ночной горшок. Немец время от времени дергался. И танк на экране повторял его движения. — А давай его шлепнем, — прошептал Лисицын. Лаборант криво улыбнулся, а за ним, также криво, улыбнулась и Римма: — Нет. Он останется там. И если он останется там и там выживет… Он вернется оттуда. Мы проводили эксперименты. Начальство набрало каких-то мексиканцев, мы их телепортировали на полигон, а тела остались здесь. Потом тела уничтожали, но мексиканцы вернулись. Единственный способ уничтожить ЭТО — убить и там и здесь. — Одновременно? — Пока ОНО не вернулось. — То есть можно его захерачить здесь, а потом там? — Возможно. Мы еще не проверяли, у нас партия мексиканцев кончилась. Вместо ответа Измайлов выстрелил сидящему в кресле немцу в затылок: — Сейчас проверим. Красные брызги потекли по монитору. Мутабора опять бы вырвало, но было уже нечем. А глаза майора Измайлова были опять пусты и ледяны. Работа такая… — Ты! — кивнул он Лисицыну. — Тело убери и кресло промой. Потом останешься здесь и будешь пленного контролировать. — Но я… — Это приказ. Лисицын кивнул. — Ты! — Прохоров напрягся. — Бери автомат этого урода и к Раббиту. Он — старший. Прохоров кивнул, соглашаясь. — Ты! Со мной пойдешь. Римма изумилась, но ничего сказать не успела. — Так надо, девочка. — А я? — выдавил из себя Мутабор. — А ты у нас геймер? Чемпион чемпионата по чемпионам? Туда пойдешь, — показал подбородком Измайлов на центральный экран. — А я то чо? — поднял руки Митёк. — Хватит, я уже навоевался! Измайлов сделал шаг вперед и обнял Митька за шею. Одной рукой. Другой — сунул автомат в живот. И начал шептать бывшему дизайнеру в ухо: — Вот там люди погибают. Совсем погибают. Напрочь погибают. И ты единственный, кто эту суку остановить сможет… — Да там же юниты, — попытался отдернуться Мутабор. — Слышь, геймер, юниты-хуюниты… Это не важно, ДНК у них или двоичный код. Там — наши. И там — «Тигр» на Красной площади. Не пойдешь — пристрелю. Ясненько? |