Онлайн книга «Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной - на Звездные войны»
– Виталь, а тебе не кажется, что все это, – Харченко обвел вокруг головы рукой. – Ненастоящее какое-то? – В смысле? – не понял Крупенников. – Да мне вот все время кажется, что мы должны были там, на той высотке остаться. И что сейчас мы ненастоящие, как будто кто-то про нас книгу пишет. – Еще скажи, голофильм снимает, – ответил комбат, уже привычно пользуясь терминологией будущего. – Ну, может и фильм… – равнодушно согласился особист. – Хоть голо, хоть не голо… А потом внезапно война в этой самой недопролитой крови и закончилась. Оба майора так и уснули за столиком, навалившись упрямыми лбами на руки. Ибо знали – смерть преходяща, жизнь – вечна. И жизнь всегда берет свое… Утром вечного земного августа солнце снова встало, осветив сквозь небольшое окошко под самым потолком двух уставших мужиков, спящих в неудобных позах. Солнечные блики играли на фальшивом латунном золоте одиноких звезд их погон. К одиноким звездам космоса неслись через гиперпространство их бойцы. * * * Утро же началось с ЧП – на построение не явился Финкельштейн. Обычно Яша был пунктуален, всегда подтянут и чисто выбрит. А тут на тебе – пропал! И в комнате его не было еще со вчерашнего вечера. Собственно говоря, ни добровольцы, ни офицеры штурмбата ничего не заподозрили. Ну, мало ли какие дела у начальства? А вот Крупенников с Харченко были, мягко говоря, недовольны. Нашли Яшу только после обеда, в ангаре, когда туда пришли танкисты за своими тренировочными «конями». Замполит спал мертвым сном в углу огромного помещения на куче танковых чехлов и маскировочных сетей. Рядом обнаружился и отец Евгений, трезвый и как ни в чем не бывало читающий Библию. – Та-ак, – мрачно протянул комбат, когда ему доложили об инциденте. – Обоих привести в чувство – и ко мне. Мухой! Обоих проштрафившихся провели, «во избежание», задворками, дабы не видел личный состав, в штаб. – Ну что, Яша, рассказывай, – задушевным, как он умел, голосом начал было Харченко. Однако священник его перебил: – Это я виноват, товарищи офицеры. Я. Нечаянно! Стало быть, мне и отвечать. Мы по рюмочке всего за знакомство, а потом как-то само собой случилось… – Помолчите, согражданин, как вас там… – обрезал его Крупенников. – И до вас очередь дойдет. Финкельштейн, объяснитесь. Вместо ответа замполит только кивнул, предварительно икнув. – Яша, ты же заместитель по политической части, – проникновенно сказал Сергей. – Ты пример для всех. Всех! Особенно для добровольцев. Наши бойцы и не такое видали. А что потомки скажут, ты подумал? Яша попытался покраснеть, но получилось плохо. Вся кровь, видимо, задержалась в печени, изо всех сил пытаясь очиститься от остатков алкоголя. – Тварищи… – попытался выговорить он. – Сам ты тварища! – не сдержался Крупенников. – В прошлые времена тебя как минимум в рядовые бы разжаловали! Устроил тут! – Товарищ майор, не кипятитесь, – ухмыльнувшись, остановил комбата Харченко. – Видите, товарищ капитан не в состоянии отвечать на наши вопросы. Пусть он проспится. А потом поставим вопрос об исключении товарища Финкельштейна из партии. За подрыв боевого духа подразделения в боевой обстановке. – Обстакановка у него, – продолжал рычать Крупенников. – А не обстановка. Финкельштейна слегка качнуло на стену. – Уведите его на… – и комбат принялся выдавать самые разные эпитеты, прилагательные, глаголы и прочие неопределенные артикли, от которых покраснел бы любой биндюжник или даже сантехник. Когда замполита увели под белы рученьки, перед командирами батальона остался только священник. – Ну? – первым начал разговор комбат. – Опиумом для народа накачались? – Да что вы! – неискренне испугался священник. – Коньячком – и все! Ну, я же не знал, что товарищ замполит такой слабый на выпивку… – Он вообще-то не пьет. То есть не пил, – откликнулся Лаптев, продолжавший во время разговора ковыряться в своих объемных картах. – То-то он уже после нескольких рюмок упал, – всплеснул руками священник. – Слушай, батюшка, вот ты мне скажи, как ты умудрился Финкельштейна напоить? Он же вообще не пьет. Никогда. Ну, гхм, почти никогда… – откликнулся особист, чуть смущенно припомнив их недавние посиделки «всем составом», когда Яша спрашивал, нет ли больше коньяка. Впрочем, батюшка об этом никак знать не мог… – Да понимаете, мы с ним спорили о проблемах мироздания. Верите ли, но именно об этом и спорили. Он сторонник эволюционного развития мира, а я ему про Шестоднев. Вот даже странно мне стало. Он за революционный способ развития общества, а я за революционный способ развития мира. А он, большевик, против революции мироздания. – А коньяк-то тут при чем? – Дык я и предложил испробовать сей революционный напиток. Ну он, конечно, отказался. Только я ему рассказал, что первое чудо, которое сотворил Христос, есть превращение воды в вино в Кане Галилейской. А чудо есть революция против законов мироздания. Впрочем, я и товарищу комбату, помнится, об этом говорил, было дело. Вот такие вот пироги… – Но он же еврей, – не выдержал Крупенников. – Несть ни эллина, ни иудея! – наставительно поднял палец отец Евгений. – Вот же русские люди, – усмехнулся Харченко. – Что ни спор, так либо пьянкой заканчивается, либо дракой. Причем не важно, о чем спорят и к какой нации относятся – лишь бы на русском разговаривали. Вот, помню, мы немца в плен взяли, а он бывшим подданным Российской империи оказался. Я допрос проводил, так пришлось взять литру водки. Ох, мы с ним и нажрались… Он под это дело все и выложил, а за стеночкой тонкой у меня стенографистка сидела. Симпатичненькая, зараза… – Харченко, прекрати, потом расскажешь. Продолжайте, согражданин Смирнов, – оборвал особиста все еще злой комбат. – Что продолжать? – не понял отец Евгений. – Все и рассказал, как было… – Я вас предупреждал о сухом законе? Предупреждал? – Ну… да, товарищ командир, конечно! – Выводы? – Э… Наказать! – А как? – Сто поясных поклонов. Двести «Отче наш», триста «Богородица, Дево, радуйся», сто… – Это вы уж сами решайте, – оборвал его комбат. – А для меня вот что. Сейчас идете туда, где вас разбудили, и поступаете в распоряжение танковой команды. Там вам дадут боевую машину. Так вот, каждую детальку этого танка вы лично… – лично! Я проконтролирую! – вычистите своими руками. Понятно? – Как благословите, – смиренно согласился батюшка и неожиданно поклонился в пояс. Крупенников кивнул: – Благос… Э-э… кругом! Да через левое плечо, через левое! Шагом… арш! |