Онлайн книга «Десантура-1942. В ледяном аду»
|
– Что?? – в голос почти крикнули все трое. – Ну по ракетам. Вы должны были сигналы давать ракетами. Только вот я в полете еще думал. Тут по всему району ракеты бросают. Не пойми кто, то ли вы, то ли партизаны, то ли… Блин… – До лейтенанта начал доходить ужас ситуации. – Неужели немцам сбросили? Тарасов матерно выругался. – Мать их за ногу… Ведь каждый день координаты им шлем… Шишкин! – Я, товарищ подполковник! – Докладная записка готова? – Николай Ефимович… Обижаешь… – Начштаба протянул Тарасову запечатанный пакет. – Лейтенант… Передашь этот пакет лично комфронта. Понял? Лично! Зиганшин задумчиво почесал затылок: – Мне бы еще до него добраться, до комфронта-то… Впрочем, наверняка вызовут туда. – Вот там и передашь. На Тарасова внезапно дунуло едким еловым дымом от костра. Отвернувшись от него, подполковник увидел бойца, подбегающего к нему: – Товарищ подполковник, разрешите доложить! Разгрузка закончена. Интенданты сейчас сортировкой занялись. Раненых грузить? – Само собой. И бегом! На этот раз чертыхнулся Зиганшин: – Мы много не увезем, товарищ подполковник! Пять человек только. На местах бортстрелков. Так что только сидячих. – В люльки лежачих погрузим, – отрезал Тарасов. – Поморозим же! Ветер, а там фанерка… – А тут умрут. Не сейчас, так через час. Понимаешь, лейтенант… – Понимаю, но… – Но? Но?! Ты, лейтенант, знаешь, какие у нас раненые, какие люди? Ты знаешь, что вчера наши раненые сделали? – Вспыхнувшая ярость Тарасова вдруг вылилась слезами по щекам. – Ты, лейтенант, герой! Спасибо тебе! А моим ребятам кто спасибо скажет? Грузите, я сказал! Через полчаса «уточки» стали подниматься в ледяное небо, неуверенно покачивая полотняными крылышками… Провожая их взглядом, Тарасов хрипло спросил, не глядя ни на кого: – Как думаешь, пацаны еще живы в Малом Опуеве? Ответом ему было тяжелое молчание… * * * Если первый батальон так и не смог удержать Большое Опуево, то второй взял Малое с лету. Комбат-раз – капитан Иван Жук – приказал атаковать без криков и выстрелов. Более того, десантники его батальона часть пути проползли под настом! Немцы ошалели, когда почти перед их окопами снег взметнулся и белые призраки молча – что самое страшное! – прыгнули на их головы. Через полчаса, когда под Большим Опуевом еще только разгорался бой, батальон Жука уже зачищал от недобитков деревню. – Молодцы, мужики! Молодцы! – орал он ребятам, деловито – отделениями – прочесывающим избы. Из каждой избы приходилось выкуривать фрицев. Гранаты в окна, дверь на прицел… Внезапно, из крайнего дома басовито застучал трассерами пулемет. Одной очередью срезало сразу троих десантников, перебегавших улицу, освещенную багровым огнем разгорающихся пожаров. – Подавить пулеметчика! Бегом! – заорал Жук. – Где командир штурмового взвода? – Убит! – Мать твою… Морозов! Морозов! – крикнул комбат. – Бегом к штурмовикам, пусть давят пулемет! – Есть, товарищ капитан! – Комсорг батальона, сержант Ленька Морозов бросился в залегшую первую роту, перепрыгивая через трупы немцев и десантников. Очередь стеганула совсем рядом, но он каким-то невероятным образом выгнулся, и пули – вместо того, чтобы порвать живую плоть – выщепили дыры по стене избы. Морозов нырнул рыбкой, уходя из зоны поражения в сугроб. Еще несколько десятков метров, и… – Товарищ лейтенант… Комбат… – Да понял я! – Лейтенант Булавченков грыз тесемки шапки-ушанки. – Фомичев штурмовиками сейчас… Договорить он не успел. Немцы начали минометный обстрел, и комья мерзлой земли ударили ему в лицо. Он ткнулся в снег. – Тьфу… – Приподнявшись, он выплюнул землю и схватился за правый глаз. – Ранены? Лейтенант застонал, держась за лицо. – Дайте посмотрю. – Морозов осторожно взял руки лейтенанта и отвел в сторону… – Фингал будет. А глаз вроде цел… Холодное приложить надо… Новый взрыв заставил ткнуться в «холодное». И в этот момент немецкий пулемет захлебнулся. А за этим раздались два глухих взрыва, и минометы тоже замолчали. – Ай, Фомичев, ай, молодец! – вскрикнул лейтенант, вставая на колени. – Рота, вперед! Десантники бросились в атаку. Впрочем, атаковать было уже некого. Из дома, откуда только что долбил пулеметчик, валил густой дым. А за домом была живописная картина – разбросав конечности и кишки по снегу, валялись дохлые фрицы-минометчики. Тех, кто еще пытался корячиться, десантники штурмового взвода Фомичева спокойно добивали выстрелами в затылок. – Языка! Языка оставить! – Некого, товарищ лейтенант! – развернулся к нему вечно улыбчивый старший сержант Фомичев. – Все умерли почему-то! В этот момент распахнулась дверь дымящего дома и оттуда вывалился надсадно кашляющий немецкий офицер – без штанов и в расстегнутом кителе. Он успел махнуть финкой, пропоров растерявшемуся Морозову маскхалат, но тут же был успокоен ударом приклада в спину. – Связать и в штаб бригады, – распорядился комроты. – Скотина… – удрученно разглядывал порезанный полушубок комсорг. – Какую вещь испортил… – Не-ееет! – закричал вдруг кто-то тонким голосом. – Не трогайте его! Он мой! Из дымящейся избы выбежала женщина в длинной ночнушке и наброшенной на плечи телогрейке. Тут же споткнулась на ступеньках и упала прямо в ноги лейтенанту Булавченкову. От неожиданности и лейтенант, и бойцы замерли. Баба же продолжала голосить: – Не трогайте, ироды! Мой он, мой! Прошу вас… – и зарыдала. – Это что за явление Христа народу! – грозно рявкнул на бабу подошедший незаметно комбат. – Товарищ капитан… – начал было лейтенант. Жук остановил его движением руки и присел перед валяющейся на снегу бабой: – Эй, ты кто такая? – Авдотья я… – распрямилась та. Круглое ее лицо покраснело от слез. – Отдайте Вовочку, а? – Какого еще Вовочку? Ты что, Авдотья, с ума сошла? – Вольдемара моего отдайте. Он мирный. Он велетинар. Он мне корову сладил… Жук сдвинул шапку на затылок: – Вольдемара? Немца, что ли? – Муж он мне! Христом богом клянусь, муж! – А что, русского мужа не смогла найти? |