Онлайн книга «Мы погибнем вчера [= Меня нашли в воронке ]»
|
Час сна это очень много и очень мало. Только закроешь глаза – и сразу надо их открывать. С другой стороны за этот час ты можешь прожить целую жизнь…Правда, очень короткую. Хотя и яркую. Хорошо как видно ее… Вот он опять стоит и медальон протягивает. Уставший молодой боец, лет восемнадцати – "Найди меня!" – шепчет. Тихо так шепчет. Виновато… И спросить бы – где ты? – но зачем-то ком в горле. И слова любого невозможно сказать. Слезы душат. Только мычать в ответ. Ком в горле. И слезы. И мычать сквозь ком… Солдатик подошел, нагнулся и взял ее за плечо: – Рита! Рит! Она открыла глаза. Солнце уже стояло высоко над зеленеющим свежей листвой лесом. – Который час? – Двенадцать. – Вини улыбался, глядя на сонную девушку. – Как двенадцать?? Дед же велел через час разбудить!! – Так мы мужиков-то и разбудили через час. Потом делами занимались. Тебя трогать не велено было. – Кем? – Кем, кем… Дедом, конечно. Кто у нас командир-то? Кстати, грамотный мужик. Леонидыча бы с ним познакомить… Вот они спелись бы. – Ой, блин… – Рита зевнула так, что едва не вывихнула челюсть. – Погоди, сейчас умоюсь… В ближайшей воронке она умылась зеленой водой и в очередной раз пожалела о зубной щетке и пасте. А уже потом оглядела островок посреди болота. Рядом с костром дрых Еж. Чуть поодаль храпел Валера. Юру с дедом видно не было. – А они на перешейке, – сказал Вини. – Караулят. Дед вообще мужик железный. Все утро по позициям ползал и хоть бы что. – Чего-то горелым пахнет. Не костром, – поморщилась Рита. Вини помолчал, нахмурился и показал винтовкой куда-то в сторону: – Немцы тут кого-то пожгли. Десантников, похоже. Которых мы искали. Помнишь? Она оглянулась. Черная груда обугленных костей. Даже издалека видно – не деревяшки, не железо – человеческие кости. – Помню. Вот и нашли. Надо место запомнить. – Хы… Главное вернуться. Рит, как думаешь, вернемся? – Леш… Я не знаю. Нам бы отсюда выбраться. – Отсюда точно выберемся. Юра с дедом знатные ловушки приготовили. Кстати, он говорил… – Кто он? – Кирьян Василич. Говорил, что ты, оказывается, стреляешь хорошо? – Ему виднее, конечно… – А чего не говорила раньше? – А зачем? В кого стрелять-то там было? – Хы-хы… Верно. Значит, пригодится здесь. Пошли. – Не хочу пошлить. – Ну, пойдем… – Пойдем! – Зануда ты! – Сам зануда! – Осторожно. Ступай за мной. По следам. – А чего тут? – Сейчас узнаешь. Кирьян Василич! Проснулась! Привел! Из кустов послышался голос деда: – Угу. Погодьте. Кусты долго шевелились и, наконец, дед Кирьян выполз из них. – Проснулась? Значит чего… Вона сейчас через засадку прошли? – Какую? – не поняла еще не проснувшаяся толком Рита. – Через бутылки. Прикопали мы из тута. Будешь сидеть и ждать. Стрелять по ним будешь. – По немцам? – Да нет, по немцам не вздумай стрелять, – осердился мимолетом дед. – По бутылкам. Главное, на всю засадку их запусти. Чтобы положить побольше их тут. Тамака мы ивана ихнего, который долбай, заминировали, а тамака их дозор класть будем. А ты в кустах сиди и жди, когда они сюда зайдут. От тебя много зависит. Поняла? Рука не дрогнет? Рита пожала плечами. – Ты тут коромыслами-то не жми! – прикрикнул дед. – Или мы живы, или они! И воины СС умеют уставать. Как это ни странно. Перед последним рывком к перешейку к Цукурсту буквально подполз оберштурмфюрер. – Господин гауптштурмфюрер! Люди вымотались. Почти сорок километров – не шутка! И без сна, без отдыха… Цукурст прищурился, зло посмотрев на обера. Он, герой Латвии – летчик, которому подобно не было в мире! – он не мог позволить себе устать! Вся страна гордилась им, когда он из Латвии совершил перелет в никому неизвестную Гамбию, а потом в Японию и, наконец, в благословленную Палестину. "Латышский Линдберг и Жюль Верн в одном лице!" – так писали о нем газеты. Неужели он может устать, Железный Герберт? – Дайте мне крови, дайте мне крови! – кричал он, подбрасывая еврейских младенцев в воздух и стреляя по ним. Увы! Не все герои маленькой, но гордой Латвии способны на это. Поэтому людям нужен отдых. Нужен, хотя бы, перекур. – Охранение вперед, – хрипло дыша, приказал он. – Лакстиньш! Ты старший… Звирбулис! Выдайте солдатам по фляжке на троих… Толстоватый, чем-то похожий на воробья, Звирбулис послушно стал распаковывать вещмешок, попутно радуясь, что закончилось, наконец, изматывающее бульканье за спиной. …– Лежи тихо и скромно! Понял? – Да понял я, дед Кирьян! – слегка раздраженно ответил Вини. – Шумим и убиваем как можно больше. – А потом? – А потом бегом за первую линию! – Правильно. Не сробеешь? Вини ничего не ответил, прилаживаясь поудобнее к винтовке. Стрелять надо один раз. В цель один раз. Потом можно много и воздух. Чтобы дернулись, суки, и побежали… …Валера напевал про себя: "Если завтра война, если враг нападет, если темная сила нагрянет, как один человек, весь советский народ…" Напевал и сам этого не замечал, нервно поглаживая цевье винтовки. Не замечал и того, что бросал короткие и быстрые взгляды на Риту… …А Рита, наоборот, была спокойна. Время от времени она проверяла прицелом едва заметный бугорок в двухстах метрах от кустов, в которых они с Валерой замаскировались. Десяток бутылок с "коктейлем Молотова" ждали своего часа. Главное выдержка! Выдержать и ждать, когда немцы выскочат на импровизированное минное поле… … Еж закурил, но тут же Юра вырвал сигарету прямо изо рта и показал кулак. Они должны были сидеть как мыши, дожидаясь, когда мимо пробегут дед и Вини, очень быстро натянуть малозаметный шнурочек и нестись, сломя голову. К месту, где были спрятаны два единственных у них немецких автомата. А там уже лежать и ждать, когда Рита устроит гансам огненную баню и ударить оставшимся в живых в спину… …– Я устал, слышишь, Виктор? Я устал! Давай передохнем, а? – Заткнись, Эриньш. Знаешь, что будет, если Цукурс нас с тобой застанет валяющимися в тенечке? – Что? |