Онлайн книга «Солдат удачи»
Владимир несколько раз перечитал письмо. А ведь правда… Инопланетное чудо-средство… Пересчитал пилюли — сто штук. Мысленно раскидал на всех: Мишке — две. Будет ему двадцать лет, и нормально. Брату — шесть. Тоже двадцать стукнет. Его супруге пять. А то совсем девочкой станет. Сашка ее привез из Латинской Америки, где по заданию Комитета провел почти пятнадцать лет. Там и женился на девушке, младше себя почти на десять лет… Ладно. Бригитте — шесть штук. Это ее спасет. Ну, и ему. Тоже шесть. Еще и останется. Пересчитал еще раз, взглянул на сына. Тот молча смотрел на отца. — Что скажешь, батя? Полетишь в космос? — А что мне тут делать, сын? Одну жизнь я тут прожил. Честно. И не моя вина, что вы страну просрали. Был бы я помоложе — все могло по-другому пойти. А тут второй шанс дают… Соглашусь я, сын. И тебя с собой заберу. И всех. Жену. Мать твою. Она от рака излечится. Да и сам тоже второй шанс получу. Раз приглашают, чего же отказываться? Хуже, чем здесь, уже не будет. А так — хоть новые места повидаю… Владимир опустил голову, отводя взгляд, потом решительно отсчитал свою долю, засунул в рот и махом запил стаканом сока. Сын вдруг улыбнулся: — Правильно, батя. Меня, говоришь, берешь? — Ехать — так всем семейством! Два раза нажал пальцем на сенсор, затем громко произнес: — Согласен! Коробочка негромко прогудела в ответ, затем оттуда выползла узкая полоса бумаги, а на обращении-предложении князя появился новый текст: «Вам необходимо позвонить по телефону 322223 и назвать номер на упаковке и свои данные, а также количество человек, следующих с вами. Получив номер, данные отправки и инструкции — следуйте им. Просьба не менять ваше решение». Владимир решительно протянул руку к сыну: — Дай мобильник! Тот протянул сотовый телефон, и Столяров набрал указанный номер, дождался ответа, торопливо назвал цифры, перечислил семью. В том, что брат и его жена согласятся, не было никаких сомнений. Другое дело — сын, но тот, поняв, о чем идет речь, бросил: — Я с тобой, батя. Сын был одинок. У него семейная жизнь как-то не сложилась. Была жена, да ушла к другому. А потом Михаил не раз перекрестился, что та его оставила… На клочке газеты старик записал номер отправки, каюту, дату. Выслушал что-то, его глаза округлились, кивнул невидимому собеседнику, словно тот наблюдал за ним, осторожно выключил телефон, вновь обернулся к сыну, вернул трубку. — Не пожалеешь, сынок? Тот потянулся за сигаретами, закурил, потом ответил, глядя задумчиво в окно: — А что жалеть, отец? Ну, осталось мне два года до пенсии, и что потом? Ни жилья, ни будущего, ни жены. А тут — шанс начать все сначала. И все, что при мне было — останется! — постучал пальцем по виску. Отец улыбнулся в ответ: — Правильно мыслишь, сын. Хоть Родину жаль до слез — но мы ей свой долг отдали сполна. Пора и о себе подумать. Вызывай такси — едем в банк и к матери. — А в банк-то зачем? — Ха, ты думаешь, что это за клочок бумаги? Не угадаешь! Номер счета и код, чтобы деньги на сборы и на билеты получить. Наше отправление через неделю! В первой партии летим, гордись! …Столяров на миг застыл на месте, прислушался к себе — что-то было не так: легкое жжение по всему телу, шум в голове. А, ерунда! Выпил больше, чем нужно. Во дворе просигналили — пришла машина. Легко, словно мальчишка, сбежал вниз с третьего этажа по лестнице и тут застыл на площадке — сбежал ведь! Действует лекарство! Не обманули! Ввалился в салон подержанного «Форда», плюхнулся на сиденье. Назвал адрес. Тут же рядом устроился сын, поехали!.. Грудь распирало веселье. Хмельное, необузданное. На глазах улучшалось начавшее ослабевать зрение. Стихла ноющая боль в попятнанной осколками американской мины ноге, исчезали старческие пятна на кистях… В банке, едва он показал листок из коробки с лекарством для омоложения, мгновенно принесли бумажный пакет с пачками купюр. Он сунул их, не считая и не вскрывая, сыну, было не до того — Владимир спешил к жене, зная, что каждое мгновение жизни дается ей с трудом. И что он может опоздать… В холле сунул сыну купюру, указав на автомат по продаже напитков: — Купи матери сок. Тот без слов подскочил к хитроумному агрегату, проделав нехитрые манипуляции, вытащил из ящика пластиковую бутылку. Оба Столяровых поднялись в лифте на пятый этаж, чуть ли не на цыпочках вошли в палату. Бригитта спала, и будить ее не хотелось. Боль была очень сильной, но на инъекции наркотика женщина не соглашалась ни в какую, и засыпала лишь тогда, когда измученный страшной болью организм милосердно отключал сознание… Но, словно почувствовав появление близких людей, спящая открыла глаза и, увидев сына, через силу улыбнулась: — Сынок! Радость-то какая… Михаил оторопел — всего два года не видел мать, а как она изменилась! На кровати лежала маленькая высохшая женщина, и только знакомая улыбка помогла понять, что это действительно мама… Мужчина ужаснулся про себя, не показывая своего испуга, подошел ближе и коснулся губами впалой щеки: — Здравствуй, мама, я приехал. Отец между тем торопливо высыпал из коробки шесть полосатых пилюль, открыл сок: — Солнышко, прими, пожалуйста… Та вздохнула: — Столько всякой гадости выпила… Не поможет ведь… Но раз ты настаиваешь, только чтоб тебя успокоить. Проглотила, поморщилась. Запила соком. — Что за гадость мне дал, а? Опять что-то рекламировали, а ты купился? Или Миша привез? Владимир радостно улыбнулся: — «Второй шанс», родная моя! — Что за второй шанс? — не поняла женщина. — Ты что, про новых инопланетян не слышала? — Так, сестры сплетничали… Погоди, так это — оно?! — Да. — Стоп, старый, ты что, согласился невесть куда податься? — А что нам терять с тобой? Ведь нашей страны больше нет. А помирать — не больно-то и охота. — Не навоевался?! — Это еще бабушка надвое сказала, может, и не придется в руки оружие брать! Да и воюют там по-другому. Уж безоружным на пулеметы не пошлют… Старушка внимательно посмотрела в глаза мужу, потом слабо кивнула и вдруг всполошилась: — Подожди-ка… Сколько ты мне этих пилюль дал хоть? Владимир улыбнулся: — Шесть… — Ах, ты же старый дурак!!! Мне же шестнадцать лет будет! Столяров почесал в затылке: — Млин… Чего-то я не подумал… Хотя мне, вообще-то, самому двадцать лет стукнет… Сын рассмеялся, громко. В голос: — Ну, батя — перестарался!.. |