Онлайн книга «Илья Муромец»
— Бурко, — в тишине на площади голос прозвучал гулко. Богатырский конь подошел к хозяину. Илья легко, словно и не был в доспехе, вскочил в седло. Люди молча смотрели на своего богатыря. Илья понимал, что надо что-то сказать, но в голову ничего не приходило. Народ ждал. Собравшись с мыслями, Муромец начал: — Ну, чего говорить — много их. Раньше так не бывало. Да вы и без меня знаете. Одним войском не управимся. Так что все готовьтесь... По толпе пробежал вздох. — Все, говорю. Потому — бежать нам некуда. Я на Рубеж, сам посмотрю, что там. Может... — он помолчал. — Может, верну своих. Княже! Владимир подошел к богатырю, смотрел снизу вверх. — Княже, шли гонцов к мужам на север. Скажи: не ты их зовешь и не я. Русь их зовет. Владимир кивнул. — Успеют ли? — Должны успеть. Ну, прощайте, я буду на третий день. Богатырь легко тронул коленями бока коня, народ расступился. Бурко с места пошел рысью, не спеша разогнался и вдруг, резко толкнувшись так, что вывернул бревна из мостовой, взлетел в воздух. — Через стену! — ахнула толпа. Вакула перекрестился и какими-то помолодевшими глазами посмотрел на сыновей: — А ведь давно не видел уж богатырский скок! Давно! * * * Три версты отъехав от Киева, Бурко остановился. — Слышь, Илья Иванович, а сними-ка ты с меня эту чешую. — Чего так? Или жмет все-таки? Бурко душераздирающе вздохнул, сдув в овраг подлетевшую чересчур близко ворону. Пострадавшая через свое любопытство птица хрипло обругала коня на своем вороньем языке. — А и верно люди говорят: богатырям кони на то надобны, что одна голова хорошо, а две лучше. Ты на Пороги собрался, Заставу ворочать? — Ну? — Подковы гну, — огрызнулся конь. — До Порогов — трое суток богатырского скока! И что мне, все это на себе волочить? — А как ты в бою волочить будешь? Или для красоты себе стребовал? — Никакой бой не длится трое суток, — знакомым наставительным тоном пояснил Бурко. — Раньше кто-то сбежит. Давай-давай, и сам скидывай все, кроме кольчуги, и шлем полегче возьми. Друзья осторожно спустились в глубокий овраг. Внизу Илья спешился и принялся снимать с коня хитрый доспех. Наконец, отстегнув половинки стальной попоны и маску, богатырь снял броню и шлем. — Слушай, Бурко, а ведь это все не вчера сделали. На один меч, почитай, месяца два, а то и три ушло. — Два с половиной. — Так откуда ж они знали... — Это я им сказал. Калин полгода назад начал власть брать. Три месяца назад стало ясно, что орды он объединил. А дальше уже понятно было, куда он двинется. Я решил, что Владимир тебя всяко выпустит, вот и подговорил народ. — Хитрый ты, куда деваться? — Илья раздвинул кусты, открыв огромный камень, лежавший вплотную к склону. — Смотри-ка, совсем в землю врос. Видно, ни Добрыня, ни Алеша сюда давно уж не захаживали. Богатырь присел, уперся спиной в камень и с кряканьем откатил его в сторону, открыв низкий вход в пещеру. Зайдя внутрь, он некоторое время чем-то лязгал и звякал, негромко ругаясь, и, наконец, вышел обратно. Из доспехов на Илье остались только видавшая виды кольчуга да во многих местах мятый шелом, драгоценное оружие богатырь тоже сменил на старый, испытанный в боях варяжской стали меч. Убрав в тайник конскую броню, Илья подошел к другу: — Ну, поехали, что ли? — Постой, кто-то там за нами прискакал, — озабоченно пробормотал Бурко. — Послушай-ка. Илья лег, прижав ухо к земле. — То ли трое, то ли четверо. Наши — не наши, не разберу. — А вот сейчас посмотрим, — Бурко закинул голову и громко, раскатисто заржал. Сверху донеслось ответное ржание. — Свои, — сказал конь. — Княжьей конюшни, дружинные. — А если б не свои были? С ума сошел, так ржать? — Сам сказал, что их только трое. Делов-то... Наверху богатыря ожидали Сбыслав и те двое, что помогали надеть доспехи. На четвертом, самом заморившемся коне было навьючено что-то длинное, завернутое в шкуру. Лицо у Сбыслава было донельзя гордое: — Вот, Илья Иванович! Мы его сберегли на всякий случай. Нам Добрыня Никитич, когда отъезжал, отдал, велел хранить. Лук твой, богатырский, и стрелы! Илья снял с по-детски обрадовавшегося коня сверток, откинул шкуру и придирчиво осмотрел огромное, как у баллисты, орудие. — А правду говорят, что он у тебя стальной? — робко спросил один из парней. — А берестой только для вида обмотан? — Неправда, — объяснил Илья, придирчиво осматривая свернутую тетиву. — Был стальной, да я сломал случайно. Этот по старинке делан. Он накинул петлю на один рог, скрипя зубами, согнул лук и укрепил тетиву на другом. Сбыслав сглотнул. Илья достал из колчана огромную, словно дротик, стрелу, наложил. — А... А перья такие откуда? — Была в Колхиде такая птица Рух... — Была? — Ну, эта точно была. Может, правда, где-то другие есть. — Илья со скрипом натянул тетиву до уха. Молодые дружинники втянули головы в плечи. — Ты хоть рукавицу-то на леву руку надел? — брюзгливо повернул морду Бурко. — У тебя пальцев лишних много? — Надел-надел, — ответил Илья, спуская тетиву. Выбравшуюся было из оврага ворону унесло куда-то в степь, парни попадали с коней, а стрела с ревом рассекла воздух и ударила в стоявшую на кургане с незапамятных времен каменную бабу. — Стосковались руки по доброму делу, — с удовлетворением сказал богатырь, глядя, как кружатся в воздухе мелкие обломки статуи. — Вандал, — заметил Бурко. — Ну, молодцы, — повернулся Илья к лежащим на земле дружинникам, — бывайте. Через трое суток вернусь, может, и пораньше. Готовьтесь, не подведите меня. — Не подведем, Илья Иванович, — твердо ответил, высунув голову из-под плаща, Сбыслав. * * * Илье всегда нравилось ездить богатырским скоком. Бурко взлетал, как полагается, повыше леса стоячего, пониже облака ходячего, прикидывал, куда опуститься, снова взлетал. В отличие от Дюка или Алеши, Муромца никогда не укачивало, и единственное, о чем он жалел, это что Бурко не может полететь от скока к скоку подольше. Под ним проплывала, то приближаясь, то удаляясь, степь, берега Днепра, поросшие лесом, вот мелькнул хребет Змиевых Валов. Бурко отклонялся на восток, к Воронежу, скоки стали короче, наконец, конь перешел на обычный скок, затем на рысь. — Чуешь, Илья Иванович? Илья принюхался. — Гарью несет. |