Книга Жар ночи, страница 36 – Александра Хоукинз

— Ну же?!

Она вскинула глаза, в которых Алексиус ожидал увидеть слезы. Эти колдовские зеленые глаза были мощнейшим оружием в борьбе с мужским гневом. Он был даже согласен пасть жертвой этого оружия, но… глаза Джулианы были сухи.

— Если бы вы меня хоть капельку понимали, лорд Синклер, то знали бы ответ, — холодно сказала она.

Именно такой увертки он и ожидал от этой несносной женщины, задавшейся целью довести его до белого каления. Он сделал шаг вперед — и Гомфри тотчас вцепился Джулиане в плечо, не то выражая поддержку, не то заявляя свое право собственника.

Алексиуса мало волновали побуждения этого человека.

Одного факта, что он по-хозяйски трогал Джулиану, а она молча это сносила, было достаточно, чтобы развязать Алексиусу язык и подлить масла в огонь его бешенства.

— Леди Джулиана, вынужден признать: я никогда вас не понимал. Рискуя создать о себе впечатление как о человеке жестоком и без нужды переходящем на личности, я все же добавлю, что редко задумываюсь о внутреннем мире девушки, которую хочу элементарно поиметь.

Намек не отличался тонкостью.

Джулиана едва не задохнулась, словно получив оплеуху. Леди и джентльмены, собравшиеся в ложах, удивленно и смятенно зашушукались.

Лицо Алексиуса не дрогнуло. Он не собирался извиняться за причиненную боль.

Она лишь покивала головой, тряся золотистыми кудрями:

— А я понимала вас прекрасно, лорд Синклер.

— Неужто?

— Да! — выпалила она, дерзко запрокинув голову. — В любом случае, не волнуйтесь: вы меня не обидели. Если бы вы были способны на душевную близость с другим человеком, я оплакивала бы свою утрату долгие годы.

Ее слова потрясли Алексиуса. Глупышка топтала остатки своей гордости и сознательно шла на риск публичного осмеяния.

— Джулиана… — как бы предупреждая ее, начал он.

— Я еще не договорила! — перебила она его, захлебываясь эмоциями. — Я оплакивала бы ваш уход, если бы вы забрали с собой нечто ценное, принадлежавшее прежде мне. Но этого не случилось. Так что ступайте, лорд Синклер. — Она презрительно взглянула на Фроста, уже занесшего ногу над балконной перегородкой, словно готовясь в любой момент прийти на помощь другу. — Ступайте к своим друзьям, к своим ненасытным любовницам и своей бездушной жизни… И не смейте судить людей, которых я предпочла вам.

Гомфри провел пальцем по щеке Джулианы.

— Отлично сказано, дорогуша! — Он злобно ухмыльнулся Алексиусу. — Вы так храбры, миледи!

Джулиана неохотно оторвала взгляд от безучастного лица Алексиуса и раздраженно посмотрела на графа:

— Почему вы так решили?

— Немногие смеют открыто выступить против Синклера и его сестры.

Алексиус окаменел. В животе у него забурлило; сверкающие гневом глаза искали в толпе друзей — Дэр стоял справа, а Сейнт и Хантер слева. Кто же его предал? Об услуге, которую он оказал Белль, знали немногие. Кто бы ни был этим предателем, Алексиус непременно его покарает в урочный час.

— Его сестры? — эхом откликнулась Джулиана, бледная как полотно. — Лорд Синклер упоминал о ней лишь мимоходом. Я и не знала, что она живет в этом городе.

— Странно, а леди Гределл о вас прекрасно знает, — с нескрываемым удовольствием поведал Гомфри. — О, прошу прощения… Вам разве никто не говорил, что они брат и сестра?

Словно оглушенная, Джулиана лишь замотала головой. Гомфри повторил ее движение, но с улыбкой на губах; Алексиус стиснул кулаки. Граф явно ликовал.

— Кто вам донес? — строго спросил он.

Но граф, не удостоив его ответом, продолжал порхать вокруг Джулианы.

— Какой досадный промах… Впрочем, кто же мог подумать, что брат и сестра ополчатся против вас — самой невинности!

Чувствуя, как ужас разливается по всем ее членам, Джулиана приоткрыла было рот, но вопрос, который она хотела задать графу, стал поперек горла.

А вот у лорда Гомфри, жалкого ошметка цыплячьих испражнений, трудностей не возникло.

— Нежность Синклера была притворством, миледи. Источники, близкие к леди Гределл, доложили мне, что маркиз приударил за вами исключительно по просьбе сестры и с единственной целью — лишить вас девичьей чести. Не сомневаюсь, он своего добился.

Джулиана покачнулась — и сразу несколько мужчин ринулись к ней, чтобы не дать ей, бесчувственной, упасть на пол.

— Я в порядке, — отмахнулась она.

И хотя Алексиус не удивился бы, если бы она набросилась на него с кулаками, хотелось ему лишь одного: взять ее на руки и унести из ложи, подальше от ошеломленных зевак. Откуда-то издали доносился смех его сестры… Невольно прибегнув к помощи Гомфри, Алексиус в своей вызванной ревностью диатрибе прилюдно опозорил Джулиану, наверное, даже превзойдя самые смелые ожидания Белль.

И в который раз оправдал славу рода Синклеров.

Отца распирало бы от гордости.

Гомфри, ухитрившийся одним махом заявить о Джулиане, как о своей собственности и уничтожить в ней последние нежные чувства к бывшему любовнику, не смог сдержать торжествующей улыбки.

— Мне всегда было интересно, Синклер: как вы терпите свое положение шлюхи при родной сестре?

Ответ Алексиуса поразил Гомфри подобно молнии. Только что Син вглядывался в искаженное мукой лицо Джулианы — и вот уже его кулак сминал самодовольную графскую рожу. Оцарапав костяшки об острые зубы Гомфри, Алексиус на миг отпрянул, и его противник, неуклюже попятившись, шлепнулся на задницу. Всюду алела кровь. Много крови. К счастью, вытекла она преимущественно из ран на лице Гомфри.

Граф оскалил окровавленные зубы.

— Грязный ублюдок! — И он кинулся на Алексиуса с диким воплем.

Дэр схватил Джулиану и отвел ее в сторону, чтобы она не попала под горячую руку. Никто не знал, что делать; драчуны налетали на пустые кресла и уже опрокинули несколько ближайших. Гомфри нанес Алексиусу удар в живот, тот зарычал, и оба покатились по полу под вопли дам. Сзади кричали мужчины. И вдруг чьи-то сильные руки впились Алексиусу в предплечья, пытаясь его оттащить, и он, воспользовавшись моментом, саданул каблуком в мошонку противника. Вырываясь из хватки миротворцев, Алексиус не без удовольствия наблюдал за тем, как Гомфри, повалившись набок, корчится от боли.

Алексиус готов был уже вступить в бой и с теми, кто пытался их разнять, когда понял, что держат его Фрост и Хантер. Стряхнув их с себя, он утер рот рукавом.

— Как вы, черт побери, сюда попали? На крыльях прилетели?

Фрост похлопал Алексиуса по ноющей от ударов спине.

— Если б я замешкался, то пропустил бы самое веселье.

— А ты еще волновался, как бы Вейн и Фрост не затеяли драку… — пробормотал Сейнт.