Книга Тяжкий грех, страница 7 – Кэтрин Каски

Рука Феликса нерешительно замерла над открытым графином с бренди, но потом он все-таки ухватил за горлышко темную бутылку, стоявшую рядом, и налил себе шерри. Усевшись на подлокотник кресла напротив Ника, он осторожно пристроил бокал на колене, стараясь не запачкать свои ярко-желтые шелковые панталоны.

Ник уже не удивлялся тому, что, несмотря на полное отсутствие уюта или хотя бы некоторого порядка в доме, Феликс всегда одевался безупречно, хотя и несколько вызывающе, на его провинциальный взгляд.

— Я знаю, ты испытываешь предубеждение к столице. — Феликс шумно выдохнул, наполнив парами виски теперь и библиотеку. — Не успев приехать, что, кстати, случилось только вчера, ты уже раз двадцать, не меньше, сказал мне об этом. Тебе больше по душе торфяные болота и вересковые пустоши. Твой мир сосредоточен в деревне, а для меня он заключен в Лондоне. — Но тут Феликсу в голову, похоже, пришла какая-то мысль, поскольку он сжал губы, сдерживая всхлип. Подбородок у него задрожал. — Ник, я не могу выразить, как благодарен тебе за то, что ты приехал на спектакль, чтобы поддержать меня. Я прекрасно понимаю, что поездка оказалась долгой и утомительной. Но я искренне тебе благодарен, дорогой кузен. Спасибо! — Он шмыгнул носом.

— Эй, перестань, братишка! Ни к чему рассыпаться передо мной в благодарностях. Мне это было совсем нетрудно. Тем более что рано или поздно мне бы все равно пришлось ехать в Лондон. — Ник одарил расчувствовавшегося кузена теплой улыбкой. — Знаешь, я бы ни за что не упустил возможности посмотреть на тебя в главной роли.

Феликс глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

— Я знаю, Никки, знаю. Ты всегда был рядом, когда я в тебе нуждался. — Его большие темные глаза стали похожи на два колодца и подозрительно заблестели. — Всего лишь один вечер… последний вечер летнего репертуара… но я был звездой… понимаешь, мне досталась главная роль, и я справился с ней блестяще! На вечеринке мне все говорили об этом, а я не настолько дурно воспитан, чтобы не согласиться с мнением общественности.

— Твоя игра была поистине замечательной, Феликс! Я надолго ее запомню. А аплодисменты меня едва не оглушили. — Уголки губ Ника приподнялись в улыбке. — Твоя мать могла бы гордиться тобой.

— Я знаю, — негромко отозвался Феликс. — Да упокоит Господь ее душу!

— И если бы отец стал свидетелем признания твоего таланта, то он бы тоже…

Свет в глазах Феликса погас, и Ник понял, что допустил бестактность, высказав вслух то, чего оба они желали, но чего не могло быть в действительности. Отец его двоюродного брата давно и недвусмысленно дал понять, что никогда не смирится с тем, что его сын увлекся лицедейством. Феликс задумчиво потягивал шерри. Но молчание длилось недолго. Напустив на себя деланно безразличный вид, он продолжил:

— Словом, я бесконечно благодарен своему любимому кузену за то, что сегодня вечером он присутствовал в зрительном зале. К сожалению, двоюродный брату меня всего один. Тем не менее и это для меня очень много значит.

При упоминании о кончине своего брата Ник поперхнулся и закашлялся — виски, что называется, попало ему не в то горло.

— О боже, Ник, извини меня! Я не хотел сказать ничего т-такого… — Феликс пристыженно умолк.

Ник откашлялся и сделал большой глоток бренди. Взглянув на Феликса, он заметил в его глазах отчаяние.

— Это было давно. Не стоит извиняться.

— Ну да, в общем-то… — Феликс подался вперед и похлопал Ника по колену. — По крайней мере позволь мне выразить сожаление, что твой саквояж не перенес путешествия. Должен честно признаться, не знаю, что я делал бы без своих нарядов.

— А я не понимаю, откровенно говоря, как такое вообще могло случиться. Я и на ночь-то останавливался всего один раз. При этом я совершенно уверен, что кучер занес мой саквояж, когда я приехал в гостиницу, но оказалось, что у меня остались лишь те бумаги, что я держал при себе.

Феликс пожал плечами и сочувственно вздохнул.

— Видимо, никто не удосужился вернуть мой саквояж на крышу дилижанса после того, как я переночевал там. — Ник пренебрежительно махнул рукой, показывая, что довольно переливать из пустого в порожнее. — Я отправил письмо в гостиницу и уверен, что багаж благополучно прибудет сюда через день-другой.

Феликс замахал руками, призывая Ника умолкнуть и выслушать его.

— Я поделюсь с тобой гардеробом. Тебе этого вполне хватит до следующего понедельника, а там ты уедешь. Не вижу решительно никаких проблем. К тому же твои костюмы деревенского эсквайра совершенно не годятся для столицы. Говорю тебе, Никки, ни одна женщина даже не взглянет в твою сторону, если ты намерен одеваться так, как привык.

Ник задумчиво провел пальцем по губам и посмотрел на него. На подушечке остался едва заметный след восковой помады.

— В самом деле? Хм, никогда бы не подумал! Пожалуй, в твоих словах есть рациональное зерно. Поскольку в речи леди Айви я уловил мелодичный северный акцент, она наверняка родом из Шотландии, а не из Лондона, и, очевидно, именно поэтому сегодня ночью не обратила особого внимания на несообразность моего внешнего вида.

Феликс вскочил на ноги, с ловкостью циркового фокусника подхватив свой бокал и умудрившись не пролить при этом ни капли шерри.

— Леди Айви? — Глаза у него от удивления готовы были вылезти на лоб. — Синклер? Ты говоришь о леди Айви из семейства Синклеров? Нет, это решительно н-невозможно.

— Синклер… По-моему, именно так. Да, теперь припоминаю, что она называла эту фамилию. Признаюсь, однако, что я не имею чести быть знакомым с этим семейством, что, похоже, изрядно удивило и позабавило ее.

Ник рассеянно взбалтывал бренди в стакане, глядя на образовавшуюся янтарную воронку. Кузен молча смотрел на него, и в глазах Феликса явственно отражалась усиленная работа мысли. Очевидно, одна из них заставила его вскочить с кресла.

— Ну-ка, подожди здесь. Не вздумай шевелиться! — Он выскочил из библиотеки и тут же вернулся, держа в руках злополучный носовой платочек. — Только не говори мне, что эта помада принадлежит леди Айви!

Он вытянул руку и поднес батистовый лоскуток к самому лицу Ника.

Тот выразительно приподнял брови и внимательно оглядел измятый носовой платочек.

— Ну, во-первых, некоторая ее часть принадлежит тебе… Феликс даже застонал от отчаяния и ткнул указательным пальцем в крохотное пятнышко в нижнем углу.

— Вот розовая помада.

Ник окинул пятнышко небрежным взглядом.

— Должен заметить, что внутри экипажа было довольно темно, так что я не возьмусь с уверенностью утверждать, какого именно цвета она была на самом деле. — Он немного помолчал и заключил: — Впрочем, да, губы леди Айви были как раз такого оттенка. В конце концов, сегодня я целовался всего лишь с одной женщиной.

Феликс с размаху бросился в кресло. Он по-прежнему не сводил широко раскрытых от изумления глаз с Ника.