Онлайн книга «Охота на Пиранью»
|
– Да не жалуюсь. – И что, лучше всех на свете? – Чтоб лучший найти, девке порыскать приходится... – О, а вот это уже лучше – люблю понимающих... Ходку отмотала, Катерина, или так, по глупости? – А ты что, прокурор? – Я-то? Да наоборот... У меня, понимаешь, инструктаж – ни за что посторонних не подсаживать. Вот ежели б ты была не посторонняя... – А что мешает? – Значит, договорились? – Ага, – Ольга повернулась к сумке. Чернявый ее придержал за локоть: – Катерина, времена нынче рыночные... – Ну и? – Все через предоплату. – А не прокинешь потом, рыночник? – тоном натуральной шлюхи спросила Ольга. – Да зачем, Кат-тя? Дорога дальняя, еще пару раз остановимся полюбоваться природою... Посмотреть, что умеешь. – В кабине или как? – Или как, – чуть подумав, сказал шофер. – Чуток отойдем, подстелим твой куртячок... Бери и пошли. И уверенно погладил ее по заднице, когда наклонялась за курткой. Ольга абсолютно спокойно это перенесла и первой, помахивая курткой, с загадочной улыбкой направилась мимо того дерева, за которым прятался Мазур. Шофер живо ломанул следом, нацелился обхватить ее повыше талии – и оказался лицом к лицу с недобро ухмылявшимся Мазуром, подкидывавшим на ладони пистолет. Реакция у чернявого оказалась отменная – в глазах еще гасло ошеломление, а рука рванулась к карману. Науку следовало преподать с самого начала – и Мазур, дав ему время выхватить нож, нажать кнопку, сбил первым же ударом. Вырвал перышко, не глядя, забросил в тайгу, добавил ребром ладони. Отступил на пару шагов, дожидаясь, когда пленный очухается, глянул на Ольгу и покачал головой: – Откуда такая непринужденность, Кат-тя? – С кем поведешься... – невинно вздохнула любимая жена. Мазур глянул через ее плечо, чуть отодвинул в сторону и распорядился: – Вставай, орел. Очухался, вижу... Чернявый, упираясь кулаками в землю, тяжело поднялся, помотал головой, выдохнул: – С-сучары... – Давай без лирики, – сказал Мазур. – Расконвоированный? – Ну. – Что ты там чирикал насчет инструктажа? Девочку ставил в безвыходное положение или правда? – Правда. Абверовцы неделю на ушах стоят [15] . Каждое утро на уши капают – никого не подбирать, не подсаживать... – Конкретные приметы дают? – Нет. Спросишь у Мюллера, много он тебе ответит... – Что, и промеж себя разговоров нет? – А чем меньше знаешь, тем дольше живешь. Ну что тебе надо-то? Говори, и разбегаемся. – В Пижмане часто бываешь? – А куда ж я стволы вожу, по-твоему? Мазур огляделся, высмотрев местечко, где желтел песок, подтолкнул туда пленного и вручил ему сломанный сучок. Минут пятнадцать слушал, заставив начертить более-менее точный план, – и вскоре кое-какое представление о Пижмане получил, настолько, чтобы не тыкаться слепым котенком и не расспрашивать о дороге к вокзалу, двигаясь в противоположную сторону. Потом грамотно, умело задавал вопросы о необходимых деталях. Шофер отвечал охотно, юно надеясь, что после допроса от него, чем черт не шутит, и отвяжутся. Только под конец он не выдержал, уколол Мазура красноречивым взглядом, в котором без перевода читался вопрос: «Интересно, друг ситный, откуда ж ты взялся, если идешь с севера в Пижман, ни черта о нем не зная?!» Ухмыльнувшись, Мазур ответил вслух: – Шпионы мы, шпионы. По ошибке на Таймыре сбросили, вот и плетемся... – Пой, ласточка... – фыркнул чернявый, но ни единого вопроса не задал, руководствуясь все той же нехитрой лагерной мудростью. – Попели, будет, – сказал Мазур. – Пошли. – Куда? – В машину, куда ж еще. Придется тебе все-таки нас докинуть до Пижмана... – Да в душу твою мать! – взвыл чернявый, с полуоборота заведясь на истерику, натурально всплеснул руками, перекосился лицом. – Я ж тебе косяка не загоняю – вышли менты на облаву, вышли! Под Пижманом их дюжина с овчаркой от рассвета до заката торчит, десять раз на дню мимо езжу, и всякий раз в кабину морду суют! Мне семь месяцев осталось до чистой, сгорю с тобой, как целлофан на пожаре! – Не скули, – сказал Мазур. – Раньше выйдем. Там, где дачи, если ты про них не соврал, и там в самом деле можно лесочком в город пройти... – А если по дороге прихватят? Попрется какой-нибудь сапог в Пижман за водкой, заметит в кабине чужих... – Что делать? – пожал плечами Мазур. – На Бога полагаться, только лишь. – Слушай... – Хватит, – коротко, недобро бросил Мазур. – Полепетали, не в Госдуме. Если уж ты мне попался, значит, такое твое невезение. Или везешь без скулежа и дерганья, или сам за руль сяду, а тебя устрою вон в тех кустиках, там и закоченеешь через часок... Ну? Прения будут? – и уперся в него взглядом. – Йэх, ну блядь, фортуна... – чернявый ударил себя по голове кулаками. – Шнель, – приказал Мазур, подтолкнув его пистолетом. Чернявый, временами постанывая сквозь стиснутые зубы, уселся за руль. Мазур примостился с ним рядом, Ольга устроилась у дверцы. – Смотри, – предупредил он чернявого. – Начнешь руки распускать – тут тебе и звиздец. Все равно первым успею вмазать... Может, тебе денег дать? – В жопу засунь, – огрызнулся чернявый. – Тебе? – Себе. – Ладно, краснобай, давай потихонечку трогай и песню в пути не забудь... КРАЗ взревел мотором. Мазур краешком глаза поглядывал на дорогу, сосредоточив все внимание на водителе. Тот время от времени косился люто, с нескрываемой ненавистью, но дергаться и не пытался. Пониже локтя у него Мазур заметил такую же наколку, какой его самого наградили на заимке, – череп в заштрихованном прямоугольнике. Так и подмывало спросить, что она, собственно, означает, но промолчал. А то окончательно распсихуется от новых непонятностей, ямщик хренов... Навстречу за полчаса попались только два пустых лесовоза и мотоцикл с коляской, на котором каким-то чудом умещались восемь поддавших мужичков. Потом чернявый вдруг начал все чаще поглядывать в боковое зеркало, и Мазур подобрался на случай подвоха – было у водилы время обдумать... |