Онлайн книга «Стук ее сердца»
– Я умею. И ни о чем другом думать сейчас не могу. – Он смотрел перед собой на скользящие по стеклу «дворники». – Ладно. Поговорим. Как Мануэль? – С ним все хорошо. Как будто ничего и не случилось. – Ева помолчала. – А что ты сделал с Риком Лазаро? – Кто сказал, что я что-то сделал? – Что ты сделал? Джон покачал головой. – Тебе лучше не знать. Пришлось потрудиться, чтобы он понял, как полезно бывает покаяться. – Зачем ты так с ним? – Мне было легче решить проблему, чем тебе. А ты сама сказала, что хочешь помочь Розе. – Какая разница, сказала или не сказала? – Разница большая. Я тебе хотел угодить. – Почему? – А ты сама как думаешь? Потому что хотел, чтобы и ты угодила мне. Как говорится, ожидал дохода от инвестиций. – Думал, если сделаешь что-то для Розы, я лягу под тебя? Он вздохнул: – Ну, если ты хочешь вот так, напрямик… – Да, хочу. Не терплю тех, кто ходит вокруг да около. И я не посылала тебя разбираться с Лазаро. Хотя и могла бы, если бы считала, что это поможет. Его давно пора было проучить. – Верно. – Но расплачиваться с тобой передком не собираюсь. Ерунда какая-то. – Не ерунда, если рассматривать это как взаиморасчет. Я просто надеялся подтолкнуть тебя в желательном направлении. – Он вскинул бровь: – Получилось? – Нет. – Что ж, придется попробовать еще. – Они уже добрались до места, и Джон остановился у тротуара напротив ее дома. – Это только начало. Дождь стучал по крыше, усиливая ощущение интимности. Именно этой интимности Ева старалась избежать, а теперь вдруг оказалось, что старания были напрасны. – Спасибо, что подвез. – Она потянулась к ручке дверцы. – Спокойной ночи. – Дождь не перестал. Посиди еще немножко. – Хочу лечь пораньше. Завтра в школу. – Что, мама волнуется за доченьку? – Нет. – Ты так напряглась, когда я упомянул про наркотики. Приняла на свой счет? Мать наркоманка, да? Ева уклонилась от прямого ответа. – Я ненавижу то, что они делают с человеком. Джон кивнул: – Понятно. Значит, наркоманка. Мне они тоже не нравятся. Мой дядя принимал их по назначению врача и стал другим человеком. По тебе это сильно бьет? – Хочешь знать, распускает ли она руки? Нет, с ней ничего такого не бывает. Ей надо, чтобы все было красиво, мило, и она смотрит на мир через дымку крэка. Даже не замечает, что на самом деле мир вокруг рушится, рассыпается. – Невеселая у тебя жизнь. – Я справляюсь! – резко отозвалась Ева. – Так что жалость оставь при себе – мне она не нужна. – А я тебя и не жалею, – улыбнулся он. – У меня есть цель, а жалость бы только помешала получить, что нужно. – Почему? – спросила Ева, глядя не на Джона, а перед собой. – Почему ты выбрал меня? Я не какая-нибудь роскошная красавица. Даже не особенно симпатичная. – Не особенно, – уже без улыбки согласился он. – Слишком худая и на кинозвезду совсем не похожа. Но я смотрю на тебя и не могу оторваться. Знаешь, что я подумал, когда в первый раз рассмотрел тебя по-настоящему? Ты сидела тогда на ступеньках и как будто светилась. Ты была занята только Розой и ее малышом. Такая… живая… такая естественная… Ты была… как огонь. И волосы отливали скорее красноватым, чем каштановым. Я даже подумал, что обожгу пальцы, если дотронусь до тебя. – Джон помолчал, потом тихо добавил: – Мне так хочется обжечься. Ева и сама уже чувствовала этот жар, разгоравшийся с каждым вздохом. Она сглотнула и отвела глаза. – Это безумие. Я не хочу этого. И почему именно я? Трахни Терезу или кого-нибудь еще. По-моему, когда доходит до этого, все девушки одинаковые, разве нет? Парни всегда так говорят. – Я это тоже постоянно слышу. – Джон криво усмехнулся. – Да что там, я и сам так думал раньше. Секс – это только секс. Его можно найти везде. – Ну так что же? – А сейчас не срабатывает. Между нами что-то есть… какое-то притяжение. Я и раньше слышал, что такое случается, но никогда не верил. Думал, чушь… сказки. Но тебя увидел и сразу почувствовал – то самое. Никто другой мне больше не нужен. Я буду только с тобой. – Не будешь, если я этого не захочу. – Ее голос дрогнул. – А я не хочу. Мне это не нужно. Мама родила меня, когда ей было пятнадцать. Я видела, как рожали мои сверстницы. Рожали, а потом оставались одни, с ребенком на руках. Им уже не выбраться отсюда. Они застряли здесь навсегда. Со мной такого не случится. – Я буду твоей защитой. А детей я тоже не хочу. До армии у меня осталось четыре недели. Думаешь, мне нужен ребенок? Мне нужна свобода. Ева покачала головой: – Я не хочу даже говорить об этом. – Ты сама начала. – Он с такой силой сжал руль, что побелели костяшки пальцев. – И хорошо, что начала. Я хочу, чтобы у нас все было честно. Не хочу сделать тебе больно. Каждый возьмет свое, и никто не останется в обиде. Ты только позволь… – Нет. – Ева толкнула дверцу и выскочила из машины. Дождь не прекратился, и она моментально промокла. – Ты ничего мне не сделаешь, потому что этого я тебе не позволю. И о себе позабочусь сама. – Заеду за тобой завтра после работы! – крикнул он ей вслед. – Ты что, не слышал? – Слышал. А ты слышала меня. Это уже прогресс. – Джон завел мотор. – Увидимся завтра. Она сердито захлопнула за собой тяжелую дверь подъезда. Не видеть его. Не слышать. Не думать о нем. Но разве мысли удержишь? У нее не получилось. Его слова отпечатались в памяти. Одежда промокла, но ей было жарко. Ее трясло, как будто начиналась лихорадка. Все было так, как и сказал Джон Галло. И эта лихорадка не уйдет, если она не уступит, не позволит жару захватить ее целиком. Похоже, ему не занимать опыта в такого рода делах. Но, скорее всего, его интерес к ней мимолетен. Жар пройдет. Она остынет. И тогда ее уже не будут тревожить эти непонятные, беспокойные чувства. Надо только держаться. – Привет, Ева! – Вечером он появился в закусочной без двадцати одиннадцать и сразу прошел к стойке. – Сегодня я немного раньше. Подумал, что, может быть, смогу помочь в чем-то. Починить. Поправить. – Поправить? – А ты разве не пыталась сломать все, что я пытался вчера сделать? – Джон усмехнулся: – Не отвечай. Ева и не собиралась отвечать. – Сегодня меня подвозить не надо, так что можешь идти. |