Онлайн книга «Горький вкус времени»
Анна Дюпре отвернулась. – Я надеюсь, что ты уедешь до утра. – И она махнула рукой в сторону арки, ведущей к лестнице. – Прощай, Рауль. Дюпре с трудом поднялся на ноги. Он не сможет убедить мать. Она отсылала его прочь, и в этот раз она больше не позволит ему приблизиться к ней. Он никогда больше не увидит ее. – Матушка! – Это был вопль агонии. Анна Дюпре досадливо отмахнулась от сына. – Не будь гадким мальчишкой, Рауль. Ты знаешь, как бывает, когда ты становишься… Входная дверь распахнулась. – Гражданин Дюпре? – В комнату вошел офицер в форме Национальной гвардии, а за ним – четверо солдат. – Тебе придется пройти с нами. Ты арестован. – По чьему приказу? – Дюпре тупо смотрел на офицера, почти не соображая, что тот говорит. Она отсылает его прочь. – Как вы смеете врываться в мой дом? – холодно спросила Анна Дюпре. – Что бы ни сделал мой сын, я верная гражданка республики. – Это будет решать гражданин Робеспьер. Он ждет в экипаже снаружи. Она больше не позволит ему приблизиться к ней. – Я не поеду, – заявила Анна Дюпре. – Рауль, скажи ему, что он не может меня заставить… Но двое солдат уже уводили Дюпре через входную дверь. И мать неохотно последовала за ним прочь из дома к ожидавшему экипажу. Когда Робеспьер ступил из экипажа на булыжники, бешеная ярость обратила тонкие черты его лица в застывшую ледяную маску. – Я справедливый человек. Учитывая твои прошлые заслуги перед республикой, даю тебе единственный шанс защищаться, прежде чем вынесу приговор. Ты, Рауль Дюпре, бывший агент Марата? – Да, – тупо отозвался Рауль. Он никогда больше не увидит ее. – И ты составил заговор с целью освободить Людовика-Карла и оставить улики у моего дома, чтобы во всем обвинили меня? – Освободить? Нет, я убил его. – Ложь. Мы знаем, ты тайком вывез его из города и теперь он уже находится на пути в Гавр. – Робеспьер вынул бумагу, показавшуюся Дюпре знакомой. – Ты станешь отрицать, что дал гражданке Симон это предписание с моей подделанной подписью и приказом передать мальчика на твое попечение? – Я убил его. Он лежит в фургоне с грязным бельем в аллее за твоим домом. – Твоя девка рассказала мне, как ты тайком, вывез мальчика из Тампля, но в фургоне никакого тела найдено не было. – Рука Робеспьера крепче сжала бумагу. – Где мальчишка? – Он мертв. – Ты рассчитываешь уничтожить меня, связав с монархистами, которые пытаются освободить мальчишку, но тебе это не удастся. – Робеспьер пронзительно завизжал: – Слышишь? Тебе это не удастся! Я сегодня же отправлю тебя на гильотину! – Он указал на запряженную лошадью тележку, выезжавшую из тумана. – Эта тележка и отвезет тебя на гильотину. Почему ты молчишь? Считаешь, я не обладаю достаточной властью, чтобы приговорить тебя без суда? Зачем Робеспьер так кричит? Неужели он не понимает, что это больше не имеет никакого значения! – Нет, я знаю, что у тебя есть такая власть. – Я отрублю тебе голову и велю бросить в братскую могилу с другими предателями, стремящимися уничтожить меня! – Гражданин Робеспьер, могу я вернуться в дом? – вежливо поинтересовалась Анна Дюпре. – Сегодня очень холодно, и все это меня совершенно не касается. Я всего лишь мать Рауля. За эти годы я почти не видела его, пока он не явился сегодня вечером ко мне, умоляя спрятать его. Естественно, я собиралась отказать, когда ваш солдат… – Ты его мать? – перебил Робеспьер, переводя взгляд на ее лицо. – Да, девка Дюпре упоминала и твое имя. Я нахожу странным, что он прибежал к тебе после этой измены, если ты в ней не участвовала. – Я же сказала: он хотел, чтобы я его спрятала. Несмотря на его недостатки, я всегда была любящей матерью. Смерть. – Это так, Дюпре? Общая могила. Анна Дюпре нервно прокашлялась. – Скажи ему правду, Рауль. Вместе. Она была испугана. Он должен спасти ее. Его долг – служить ей и спасти ее. И вдруг молнией сверкнуло озарение, да с такой силой, что заполнило весь мир. Мать шагнула к нему. – Почему ты молчишь? Скажи гражданину Робеспьеру, что я невиновна. И как это он раньше не понял? – недоумевал Дюпре. Она же годами твердила ему это снова и снова. Она стояла перед ним на коленях и говорила, чего хочет, чего они оба хотят. И теперь наконец он может дать ей это. – Я не могу сказать ему этого, матушка. Это не правда. Глаза Анны Дюпре вылезли из орбит. – Рауль! Дюпре повернулся к Робеспьеру: – Разумеется, моя мать все знала. Она руководит мной во всем, что я делаю. – Рауль! Дюпре обернулся к матери и любовно улыбнулся ей. – Все будет хорошо, матушка! Не бойтесь. Вспомните, о чем вы меня молили? – Его голос вдруг стал высоким и жеманным. – «Обещай мне, что мы всегда будем вместе, Рауль». Вот о чем вы всегда просили меня. Теперь это может сбыться. Теперь мы будем вместе. Всегда. Дюпре слабо слышал крик матери, когда солдаты уводили их к тележке, остановившейся за экипажем Робеспьера. Бедная матушка! Она еще не поняла, но потом поймет. По-прежнему со счастливой улыбкой Дюпре забрался в тележку и стал ждать, когда к нему приведут его мать. 22 часа 47 минут Нана отвернулась от гильотины и быстро прошла через редкую толпу, собравшуюся на площади Революции. Поскольку в последние месяцы гильотина работала днем и ночью, обезглавливание стало слишком обычным зрелищем, чтобы собирать много зрителей. Если жертва не была какой-нибудь знаменитостью или высокого дворянского рода, работа палача проходила буквально незамеченной, не считая небольшой группы зевак, проявлявших к таким зрелищам нездоровый интерес, и фанатиков. Нана быстро пошла по улице, плотнее кутаясь в плащ, и вскоре гильотина и ее немногие приверженцы исчезли в тумане за ее спиной. Ей необходимо было стать свидетельницей казни Дюпре, чтобы освободиться от того страха и уродства, которые он внес в ее жизнь и которые, казалось, разъели всю ее душу. Но то, что сейчас она увидела, только усилило ее ощущение ужаса. Нана сомневалась, сможет ли она когда-нибудь забыть радостную любящую улыбку Дюпре, когда обезглавили Анну Дюпре. 23 часа 55 минут – Дюпре? – спросил Франсуа, как только Нана вошла в маленький домик месье Радона на правом берегу Сены. |