Онлайн книга «Гадкий утенок»
– Почему же именно я? – Не хочу, чтобы мой облик ассоциировался у нее с травматической вестью. Я должен олицетворять для нее надежду и новую жизнь. Сообщи ей о случившемся и исчезни. Вряд ли она захочет когда-либо увидеть тебя вновь. – Что, старая игра в доброго и злого следователя? Джоэл удивленно приподнял брови: – Не знаю. Я хуже, чем ты, разбираюсь в полицейских процедурах. Но, думаю, главную идею ты уловил. – Настроение у Джоэла явно повысилось. – Сверхчеловек должен быть в белой мантии. Завтра я снижу ей дозу транквилизатора, так что ты сможешь с ней поговорить. – Большое спасибо. Джоэл посерьезнел: – Будь с ней помягче. Ведь это для нее страшный удар. Хорошего же он обо мне мнения, подумал Николас и резким тоном сказал: – Форма изложения тут роли не играет. Я могу быть сладкоречив, как Иисус Христос, но легче ей от этого не станет. – Я сразу же дам ей успокоительное. – И страдания как рукой снимет? – В этом и состоит призвание врача. Недаром же я выбрал себе такую профессию. Уродство и болезнь – источник боли. А я помогаю человеку от боли избавиться. – Джоэл направился к двери. – Разумеется, нельзя забывать и о барышах. – Он коварно улыбнулся, кинув на Николаса взгляд через плечо. – Лечение обойдется тебе недешево. Уж я тебя обчищу как следует, можешь не сомневаться. Весело насвистывая, хирург зашагал по коридору. * * * – Немедленно иди спать, – приказала Таня, появившись в дверях библиотеки. – Да-да, сейчас, – рассеянно ответил Джоэл. Он разглядывал набросок лица на бумаге. Пред тем, как ввести данные в компьютер, Либер всегда делал эскиз карандашом. – Не «сейчас», а немедленно. Таня решительно направилась к столу. На ней не было ничего, кроме старой майки, когда-то принадлежавшей Джоэлу. Почему это женщины смотрятся так сексуально в мужской одежде? – Уже глубокая ночь, – сказала Таня. – Если не выспишься, не сможешь завтра оперировать. – Следующая операция у меня только вечером. – Джоэл устало покачал головой. – А перед этим я должен втолковать Нелл Калдер, что ей придется несколько месяцев пролежать в постели без движения. Представляешь, как она обрадуется? У нее будет масса времени, чтобы подумать и о муже, и о ребенке. Таня разглядывала рисунок: – Это ее будущее лицо? – Да. Вот проверяю пропорции. Смотрю, получится ли. Должен же я ей что-то показать. У этой женщины, кроме нового лица, ничего в жизни теперь не будет. – Ничего, ты сумеешь сделать чудо. – Таня положила ему руку на плечо. – Ведь я знаю, Джоэл Либер, что у тебя золотые руки. Он снова склонился над рисунком, буркнув: – Шла бы ты спать. Не мешай работать. – Я даю тебе два часа. – Таня отошла от стола. – Потом вернусь и уведу тебя отсюда. Джоэл проводил ее взглядом. Таня никогда не болталась по дому без дела – она всегда твердо знала, куда идет и зачем. – Красивые у меня ноги, правда? – обернулась она с улыбкой. – Это очень кстати. Донна сказала, что ты в женщинах больше всего ценишь ноги. – Вовсе нет. Я это выдумал, чтобы ее утешить. У Донны грудь, как у мальчика. Таня укоризненно покачала головой: – Опять врешь. Она вышла из библиотеки, а Джоэл, сделав над собой усилие, вновь углубился в работу. Через два часа Таня вернется. К тому времени он должен отсюда убраться. Эта улыбка, эти длинные ноги – слишком большое искушение. Зачем ей стареющий работоголик, уже испортивший жизнь одной женщине? Не думай о Тане. Думай о Галатее. * * * На сей раз Нелл увидела перед собой не Танека, а другого мужчину. Молодое лицо, широкие скулы, сломанный нос, голубые глаза, коротко подстриженные светлые волосы. – Привет, я Фил Джонсон. – Кто? – Буду вашей сиделкой. Он похож не на сиделку, а на футболиста, подумала Нелл. Белый халат чуть не лопался на широченных плечах. – Вам лучше? Врач снизил дозу обезболивающего, так что сознание должно проясниться. Нелл поняла, что мысль ее и в самом деле работает ясно. Слишком ясно. Сердце сжалось от страха. – Не обращайте внимания на бинты, – ласково улыбнулся Джонсон. – С вами все будет хорошо. Травмы не такие уж серьезные, а вашим лицом занимается лучший в мире хирург. К доктору Либеру пациенты съезжаются со всего света. Неужели он думает, что она беспокоится из-за себя? – Где моя дочь? Молодой человек помрачнел. – Тут мистер Танек ждет. Он велел позвать его, когда вы придете в себя. Нелл вспомнила, какое лицо было у Танека, когда она спросила его про Джилл. Сердце колотилось так сильно, словно хотело выскочить из груди. В палату вошел Танек. – Как вы себя чувствуете? – Мне страшно. Почему у нее вырвались именно эти слова? – Где моя дочь? Танек сел на стул рядом с кроватью. – Вы помните, что произошло? Нож, боль, Джилл на пороге спальни, звяканье музыкальной шкатулки, падение. Нелл почувствовала, что ее бьет дрожь. – Где моя дочь?! Танек крепко взял ее за руку. – Она погибла в ту самую ночь. Нелл дернулась. Джилл? Погибла? – Вы лжете! Разве у кого-нибудь поднялась бы рука на Джилл? – Слова вырывались бессвязно. – Вы же ее видели. Вы разговаривали с ней! Никто бы не смог ее обидеть! – Она мертва, – грубо сказал Танек. – К сожалению, это правда. Нет, Нелл не верила. Где Ричард? Он скажет ей правду. – Я хочу видеть мужа. Где Ричард? Танек покачал головой: – Мне очень жаль… Нелл смотрела на него непонимающим взглядом. – Что вы такое говорите? Где Ричард? Почему его здесь нет? – В ту ночь на дворец было совершено нападение. Ваш муж и еще три человека убиты. Кавинскии ранен. К черту Кавинского! Джилл! Ричард. Джилл… О господи, Джилл… В палате как-то вдруг стало очень темно. «Мы взлетели, мы взлетели прямо в небо ясное…» Кто это поет? Джилл? Но ведь она мертва. И Ричард тоже. Нелл осталась совсем одна. |