Книга Фиалка, страница 70 – Джейн Фэйзер

Не будь дурой. Конечно, это не так мучительно. Ей приходилось, терпеть худшее, хотя она не думала, что когда-нибудь будет выглядеть так нелепо. Но этот чертов английский лорд пытался заставить ее признать свое поражение, а это было не в ее правилах, как бы трудно ни приходилось.

Джулиан мог догадываться о бродивших в ее голове мыслях: они были, ясно написаны на подвижном и выразительном лице, где мгновенно отвращение сменяла решимость. Он откинулся назад, сцепив руки за головой, и наблюдал за ней сквозь полусомкнутые веки, соображая, какие еще дьявольские методы дрессировки можно придумать. У нее очень женственная, изящная фигурка в этом платье, мечтательно отметил он, оно как-то смягчило атлетические линии ее тела и подчеркнуло его грациозность.

Послышался стук в дверь. Тэмсин тотчас же прервала свою прогулку и подняла руку, чтобы снять книги с головы. Вошел дворецкий Хибберт:

— Гости, милорд. Миссис и мисс Маршалл, лорд и леди Пендрагон, викарий и миссис Торнтон.

Он искоса бросил быстрый взгляд на гостью его лордства. Весь дом недоумевал и терялся в догадках о том, кто же эта молодая леди, ее иностранка-горничная и гигант-шотландец, который не признавал никаких законов, кроме собственной воли. Лорд Сент-Саймон сообщил только, что молодая леди находится на его попечении и проведет лето в Тригартане, а осенью появится в лондонском обществе, и будет это в октябре.

Джулиан невольно скривился. Вероятно, теперь каждая кухня в округе с раннего утра гудит от сплетен и вместо посуды там моют кости владельцу Тригартана. А то, что говорится на кухне, быстро становится известно и в гостиной, где продолжают судачить на ту же тему, но уже за чашкой утреннего шоколада… И вот местные сплетники не выдержали и явились лично удостовериться…

— Вы проводили их в гостиную, Хибберт?

— Разумеется, милорд.

— Я сейчас присоединюсь к ним. Для лорда Пендрагона и преподобного Торнтона принесите бутылку бургундского девяносто восьмого года. Для дам сервируйте чай, если они не предпочтут ратафию [24] .

— У нас еще есть ратафия? — спросил Сент-Саймон, немного подумав.

— Да, милорд. Мисс Люси неравнодушна к ней, если помните, поэтому мы всегда держим в погребе несколько бутылок.

— Что такое ратафия? — спросила Тэмсин, когда дворецкий ушел.

Выражение отвращения на лице Джулиана стало более заметным.

— Это сердечное лекарство, омерзительно сладкое на вкус.

— А кто это мисс Люси?

— Моя сестра.

С минуту он стоял, пристально глядя на нее и хмурясь.

— Придется вас познакомить, они ведь ради этого сюда и явились… если только я не скажу, что ты устала с дороги. — Он покачал головой. — Это даст нам отсрочку разве что в несколько дней. Лучше с этим покончить сразу.

— Но я же не так безнадежна, — запротестовала Тэмсин, несколько уязвленная его очевидным испугом.

— Милая девочка, ты сама не понимаешь, до чего ты невозможна! В этом обществе ты будешь выделяться, как нарыв на пальце, — сказал он резко. — Ты даже сидеть как следует не умеешь.

Он поднял глаза на часы и нахмурился еще сильнее:

— Пойду встречу их и объясню, кто ты такая, а ты Присоединяйся к нам минут через десять. Когда я тебя представлю, ты должна поклониться, просто слегка перегнуться в талии — вот так.

Он продемонстрировал, и Тэмсин торжественно кивнула.

— А теперь покажи мне, как ты это сделаешь, — потребовал Джулиан, критически наблюдая, как она имитирует его движения.

— Далеко от совершенства, но, ладно, сойдет, — констатировал он. — После моего описания они будут ожидать, что ты застенчивая и робкая, как подобает дочери испанского гранда, взращенной в монастыре.

Он пошел к двери, потом остановился, вспомнив нечто, о чем не думал до сих пор:

— У тебя должна быть фамилия. «Мисс Тэмсин» подойдет для прислуги, но не для остального мира. Так какая же у тебя фамилия?

Тэмсин, все еще не в силах справиться со своей досадой, пожала плечами. Ей не верилось, что она настолько не подходит для местного общества.

— У меня нет фамилии. Мой отец был известен только под именем Эль Барона.

— В таком случае ты будешь дочерью сеньора Барона, — решил он. Он подошел к ней, взял за подбородок, глядя на нее серьезно, почти с угрозой. — Одно нескромное слово или жест в присутствии этих людей, и все пропало. Ты вылетишь из этого дома с такой скоростью, что и оглянуться не успеешь. Ясно?

— С чего это мне проявлять нескромность? — поинтересовалась она. — Едва ли это в моих интересах.

— Нет, но тебе следует об этом помнить, потому что, поверь мне, я никогда не был серьезнее. Стоит один раз сболтнуть что-нибудь лишнее, даже случайно, и ты окажешься на улице. У меня в этой стране добрая репутация, и я не буду ставить ее под угрозу из-за тебя.

Джулиан кинул на нее свирепый взгляд, потом резко отпустил ее и вышел из библиотеки.

Тэмсин уронила книги на письменный стол. Что он имел в виду: что она при всех прильнет к нему и заключит в жаркие объятия? Или просто боялся, что она скажет что-нибудь нескромное, позволит какую-то фамильярность? Да, пожалуй, она могла бы сотворить что-нибудь подобное: она же не знала, что эти чудаки в их непонятной стране считали из ряда вон выходящим. Пока еще уроки не достигли этой стадии.

Тэмсин встала на цыпочки, чтобы увидеть свое отражение в зеркале над каминной полкой, пальцами причесала волосы, взбила легкую челку, которая и в самом деле становилась слишком длинной. Как должна вести себя девица из благородной испанской семьи, взращенная в монастыре? Она попробовала улыбнуться себе в зеркало застенчивой улыбкой, которая не показалась ей убедительной. Может быть, следует притвориться, что она не очень хорошо говорит по-английски? Это обезопасит ее на случай оплошности. Тогда можно будет сидеть в вялом молчании, улыбаться и кивать, стараясь казаться любезной, и постоянно страдать от полного непонимания.

Да, пожалуй, это будет лучшим выходом из положения. Полковник не в шутку пугал ее, это не пустые угрозы. Как жаль было бы проиграть игру в самом начале из-за какой-то случайной ошибки или оговорки! Тэмсин вышла из библиотеки, пересекла главный холл и направилась в гостиную. Она вовремя вспомнила, как следует ходить, и сделала все по инструкции: плечи откинуты, зад подобран, голова высоко поднята, шея прямая… Господи! Ну как это все можно упомнить?

Она тихо открыла дверь гостиной и нерешительно постояла на пороге, ожидая, пока кто-нибудь ее заметит. Сердце учащенно забилось: началось! Когда Тэмсин рассмотрела людей, собравшихся в кружок и погруженных в оживленную беседу, она поняла, какую трудную задачу взяла на себя. Прежде ей никогда не доводилось встречаться с такой компанией. Впрочем, прежде ей не случалось и стоять на пороге гостиной. Как они воспримут ее, когда наконец заметят? Одно она чувствовала с абсолютной, инстинктивной уверенностью: несмотря на обычное платье, ее непохожесть сразу обнаружится. И дело было даже не во внешности, не в поведении и нехватке светских манер… Внутренняя свобода, которой с ней щедро поделились Сесиль и Эль Барон, вошла в ее кровь и плоть. Вольная, полная опасностей жизнь, вольный образ мыслей, пренебрежение всяческими условностями… Пылание страстей… Всем этим она была отмечена, как клеймом.