Книга Тщеславие, страница 32 – Джейн Фэйзер

— Любезная мадам, я вам бы ничего и не предлагал, если бы вы не были замужем. Мужчине не пристало развлекаться с незамужней девчонкой. Только не говорите, что лорд Руперт будет вас ревновать.

— Не знаю, сэр, он муж мне совсем недавно, — скромно ответила Октавия. — Но я думаю, мне рановато бежать от брачной постели. Мы поженились только две недели назад.

Принц усмехнулся и потрепал ее по щеке.

— Люблю откровенных женщин. Но ничего, моя дорогая леди, посмотрим, через сколько времени загуляет ваш муж. Вот тогда и вы взглянете на вещи по-другому.

— Может быть, и нет, сэр.

Но где же Руперт? Было уже два часа ночи, и Октавия заглянула в роскошную столовую, где собралась большая часть общества, чтобы отведать пирожков с устрицами, хлеба с маслом и запить все это шампанским.

Руперт, стоя в оконной нише, разговаривал с накрашенной дамой в платье из темно-красной тафты. Лиф ее платья был так низок, что, когда дама протянула руку за кусочком хлеба, из выреза показался сосок. Дама ни в малой степени не смутилась, когда Руперт длинным указательным пальцем ловко вернул беглеца на место, — лишь рассмеялась и шутливо ударила Руперта по щеке веером.

— Вот видите! — послышался рядом голос принца. — Он не из тех мужчин, кто тратит время даром. Уорвика знают как большого повесу. Неужели вы полагаете, что брачные клятвы изменят характер человека?

Октавия улыбнулась и пожала плечами.

Принц усмехнулся и обнял ее; его пальцы поглаживали шею под кружевным платком.

— Сама скромность, — бормотал он. — Неужели нельзя открыть на наше обозрение что-нибудь побольше. Вот хотя бы как у леди Дрейтон? А?

— Леди Дрейтон имеет передо мной большое преимущество, — возразила Октавия.

— Ив чем же? — Мутные глаза принца уставились ей в лицо. — Уж не в том ли, что у нее здесь побольше? — И он с ухмылкой показал на зад.

— Нет, сэр. Ее преимущество в годах. — Октавия сделала шаг в сторону, освобождаясь от монарших объятий.

— Злючка! Кошечка показывает коготки! — грохнул принц своей собственной шутке. — Предупреждаю, мадам. — Он погрозил ей пальцем. — Если бы Маргарет Дрейтон вас слышала, она выцарапала бы вам глаза.

— Я трепещу, сэр.

Октавия чувствовала явное раздражение. Мадам Дрейтон для него ничего не значит. Руперт просто играет свою роль, как она свою. Но как естественно выглядело его удовольствие, когда он трогал ее грудь. И что из того? Какое дело до этого Октавии? И все же из самых глубин ее души поднималось возмущение.

Они продолжали смотреть на воркующую парочку. Руперт наклонился к самому уху женщины, и пронзительный смех леди Дрейтон перекрыл монотонный шум голосов.

— Недурно развлекаются. — Суховатый голос рядом высказал вслух то, что Октавия думала про себя. Она обернулась: за спектаклем у противоположной стены наблюдал Филипп Уиндхэм. На его губах играла улыбка, от которой по спине Октавии пробежал холодок.

Они встретились взглядами, и Октавию неожиданно поразила странная двойственность его лица — словно это красивое лицо было совсем не тем, чем казалось. Будто за гладким широким лбом, ясными серыми глазами и почти идеальными чертами таилось нечто злобное.

— Да, — холодно ответила она, разворачивая веер. — Развлекаются, как и все здесь. Уверяю вас, сэр, с тех пор как я приехала в Лондон, у меня не было вечера интереснее.

— Самая главная достопримечательность в этом городе, мадам, — вступил в разговор принц. — Подписываетесь на десять гиней, и пожалуйста — еженедельный развеселый бал в течение всего сезона… да еще с таким изысканным ужином! — Окружение его высочества принужденно рассмеялось неуклюжему сарказму. Октавия улыбнулась.

— Мне здесь все в новинку, сэр, и мои вкусы еще не сформированы.

— Бьюсь об заклад, что это ненадолго, — вмешался в разговор какой-то молодой щеголь. — Надеюсь, мы можем вас навестить на Довер-стрит?

— Почту за честь. — Октавия повернулась к принцу. — Прошу прощения, сэр, уже поздно, и я должна возвращаться к мужу.

— Позвольте мне вас проводить. — Филипп Уиндхэм с поклоном предложил ей руку.

— Спасибо, милорд. — Октавия положила ладонь на его расшитый кружевами рукав, и они покинули кружок его высочества.

— Кажется, вы покорили принца. Поздравляю вас, мадам.

— Стоит ли это поздравлений? — вкрадчиво ответила Октавия. — Скорее наоборот. Мне сдается, что его высочество не слишком разборчив в своих симпатиях.

В серых глазах графа мелькнуло удивление и появились ростки интереса. Он улыбнулся с такой теплотой, что, казалось, затопил Октавию одобрением. Она заставила себя вспомнить, что перед ней враг Руперта.

— Рад, что вы так проницательны. Принц — глупец, но может быть полезен, если им правильно управлять.

— Я так и поняла, сэр.

Смех графа резко оборвался, когда они приблизились к нише, где оживленно болтали, стоя слишком близко друг к другу, Руперт и леди Дрейтон.

— У вас, сэр, несносный язык, — визгливо упрекала лорда Руперта дама, игриво похлопывая веером по руке. Она повернулась к вновь подошедшим, и стало заметно, как блестят ее глаза и под румянами раскраснелись щеки.

— Граф Уиндхэм, а я и не заметила, что вы сегодня здесь. С лордом Рупертом было так интересно, что я не видела никого вокруг.

Филипп поклонился.

— Значит, среди ваших поклонников раздастся плач и зубовный скрежет. — Он сказал это таким тоном, что стало ясно: себя он к их числу не относит. Фарфоровые голубые глаза леди Дрейтон сверкнули.

— Вы ведь не знакомы с моей женой, мадам? — Руперт словно нехотя вышел из ниши. — Октавия, познакомься с леди Дрейтон.

— Твоя старинная знакомая? — Октавия слегка наклонила голову.

— Нет, совсем недавняя.

— А мне показалось, что вы знаете друг друга с пеленок. Надеюсь, леди Дрейтон из хорошего отношения к тебе поможет мне войти в общество. Опыта у нес намного больше, чем у меня.

Руперт подавил одобрительный смешок, а Маргарет пронзила взглядом хорошенькую молодую женщину, которая так невинно ей улыбалась.

— У вашего мужа, милая, достаточно опыта, чтобы оказать вам эту услугу. Удивляюсь, почему он вам не объяснил, как принято одеваться в свете. Позволить жене появиться в обществе в таком наряде… знаете, это уж слишком жестоко. — Она стрельнула глазами в сторону Руперта.

— Так-таки уж и жестоко… — пробормотал тот. — Просто я считаю, что каждый должен учиться на ошибках. Как вы думаете, граф Уиндхэм?

Вопрос был поставлен в обычной манере Руперта — с некоторой ленцой в голосе, но очень неожиданно, и Октавия, подавив раздражение, с нетерпением ждала ответа. В душе она рассчитывала, что Руперт станет ее защищать, а не согласится с леди Дрейтон.