Книга Поцелуй вдовы, страница 57 – Джейн Фэйзер

– Идемте, милорд, я отведу вас к заключенной. Вы сами убедитесь, что мы разместили ее достойным образом.

Они пересекли лужайку, на которой собирались вороны, и поднялись в башню.

Джиневра неподвижно сидела у едва тлеющего в очаге огня. Ее плечи были прикрыты плащом, на коленях лежала открытая книга. За последние несколько часов она не прочла ни строчки. Визит Тилли и магистра взбодрил ее, но сейчас, когда над тюрьмой сгущались ночные тени, ею снова владело отчаяние. Она больше не видела смысла в том, чтобы продумывать свою защиту. Ведь никто все равно не будет слушать. Судьи будут лицемерно убеждать ее в своей приверженности закону, а в конечном итоге отберут у нее все, что им надо.

В замке звякнул ключ, и Джиневра медленно повернулась, ожидая увидеть одного из неразговорчивых охранников с подносом.

– Хью? – Она вскочила, машинально заложив пальцем книгу, чтобы не потерять страницу. – Что привело вас сюда?

– Будьте любезны, оставьте нас, – обратился Хью к топтавшемуся позади него коменданту.

Тот поклонился и ушел, закрыв за собой дверь и не заперев ее.

– Вы привезли мне новости о девочках? – спросила Джиневра, кладя книгу на табурет. На ее лице отражалась тревога. – Тилли и магистр доставили мне все что нужно, и я благодарна вам за это. Как… они?

– Им не терпится увидеть вас. У меня уже нет сил отвечать на их вопросы.

Хью стоял у двери и не делал попытки приблизиться к Джиневре. Он пристально вглядывался в ее лицо и видел, как углубились складки у рта, как запали ее глаза. Он знал, что с того момента, когда они расстались в караульном помещении дворца, ее не покидал страх, и у него сердце сжималось от жалости. Однако он держал себя в руках, потому что ощущал, что Джиневра возвела между ними прочный барьер.

– Им нельзя сюда, – проговорила Джиневра, обводя рукой мрачную камеру.

– Зато вам можно к ним, – сказал Хью. – У меня есть приказ короля о вашем освобождении, но при условии, что вы воспользуетесь моим гостеприимством.

– Как вам это удалось? – спросила, прищурившись, Джиневра.

Хью пожал плечами. Она, так или иначе, все узнает, но сейчас он не спешил рассказывать ей о визите к королю.

– Генрих изменчив. Если найти правильный подход к нему, им можно манипулировать. Я этот подход нашел.

Джиневра не стала настаивать на подробностях.

– Если я ухожу отсюда, то моим тюремщиком становитесь вы?

– Да.

Джиневра повернулась к нему спиной и все равно ощущала на себе его пронизывающий взгляд, который, казалось, проникал ей в душу. Ей безумно хотелось броситься в его объятия, почувствовать на своих губах его губы, отдаться его ласкам. И в то же время ее пугало, что близость с ним не придаст ей сил, а наоборот, ослабит. Ведь этот человек намерен свидетельствовать против нее на суде.

Джиневра снова повернулась к Хью. Ее голос был тверд, но полон горечи.

– Следует ли мне ожидать, что тюремщик воспользуется моим телом в обмен на его гостеприимство?

Хью побелел как полотно. Его нос неожиданно заострился, вокруг глаз залегли тени. Он вскинул руку, будто хотел что-то сказать этим жестом, и тут же уронил ее. Его пальцы сжались в кулаки.

Джиневра судорожно вздохнула. Она отвела взгляд и тихо проговорила:

– Простите меня. Не знаю, почему я это спросила. – Ей хотелось причинить ему боль, оттолкнуть его от себя, но она добилась лишь того, что стала противна самой себе.

Хью долго молчал. Он был слишком зол, чтобы сразу простить ее.

– Через несколько минут зазвонит колокол, – процедил он, поворачиваясь к двери. – За это время вы должны принять решение. Если вы предпочтете не ехать со мной, я приведу сюда ваших детей. Они вместе с вами будут пользоваться гостеприимством короля. Я больше не могу скрывать от них правду, поэтому решите, что им сказать. – Он открыл дверь. – Я вернусь за ответом, когда прозвонит колокол.

– Хью!

– Да? – Хью замер, держась за ручку двери.

– Я поеду с вами. – Разве у нее есть выбор? Ведь он отлично понимает, что она не позволит своим детям жить в Тауэре. И не допустит, чтобы они страдали от неизвестности в ее отсутствие.

– Тогда хватит терять время, – холодно проговорил он. – Когда мы доберемся до дома, я пошлю кого-нибудь за вашими вещами.

Джиневра надела плащ и оглядела камеру. А вдруг ее вернут сюда после суда? После того как признают виновной? А вдруг она будет ожидать исполнения приговора здесь?

Однако она решительно прогнала эти мысли. Отчаяние покинуло ее, она снова была полна оптимизма. Пока она свободна, ей все по плечу. Она возвращается к девочкам, и ей понадобятся все силы, чтобы пройти испытание – открыть им правду.

Проходя мимо Хью, Джиневра внимательно посмотрела на него. Его лицо оставалось мрачным.

– Простите меня, – еще раз попросила она. – Я сказала ужасную вещь.

– Да, ужасную, – согласился он. – Хотелось бы мне знать, чем я заслужил это.

Хью взял Джиневру за руку, и они спустились вниз, к лужайке. В этот момент зазвонили колокола.

Вскоре они опять плыли под Лондонским мостом. На мосту все было тихо и спокойно: обычно после вечернего звона он закрывался. Что же касается города, то в нем жизнь била ключом. Из стоявших вдоль реки таверн доносились раскаты хохота и гул голосов, публичные дома на Южном берегу были залиты светом, и Джиневра наблюдала за тем, как слонявшиеся у дверей женщины зазывают мужчин, а те критически разглядывают их.

– Эти бордели процветают, – заметил Хью, проследив за ее взглядом.

– Только те, что на Южном берегу?

– В основном да.

Дальше они плыли в полном молчании. Джиневра спрашивала себя, простит ли ее когда-нибудь Хью. Однако если она намерена сохранять между ними дистанцию, может, и не стоит залечивать его рану?

Они сошли на берег в Блэкфрайарз и так же в полном молчании добрались до дома. Последние ярды Джиневра почти бежала. Вдруг дверь распахнулась, и она увидела радостные лица девочек.

– Мама, мама! Мы так скучали по тебе! – обнимая ее, кричала ей в ухо Пиппа. – Почему ты была в тюрьме? Мы ходили к королю, и он сказал, что мы можем увидеться с тобой! Правда, Пен?

Пен, крепко сжимавшая руку матери, только кивнула – переполнявшие ее эмоции лишили ее дара речи.

– Вы встречались с королем? – изумленно уставилась на них Джиневра, а потом перевела взгляд на Хью, ожидая от него объяснений.

Он едва заметно пожал плечами, как бы говоря: «Ну а что еще я мог сделать?»

Джиневра понимала: он сделал все возможное, чтобы освободить ее. Видимо, он выбрал этот способ, потому что другого просто не было. И она была от души благодарна ему.