Онлайн книга «Любимая»
— А как вы думаете? — Она вынула из гардероба ночную рубашку и швырнула ее в саквояж. — Я собираюсь перебраться к сестрам и матери. Эту часть поместья вам еще не удалось прибрать к рукам! Голос Тео звучал глухо от подступивших слез, и она гневно смахнула их с глаз, а затем упаковала щетку для волос и гребешки. Она не смотрела на Сильвестра и не видела выражения его лица. — Тот дом полностью остался за моей матерью, а вы достаточно трусливы, чтобы посягнуть на жилище беззащитной женщины. Эти новые оскорбления вызвали у Сильвестра прилив бешеного гнева. Он сдерживался из последних сил. — Немедленно возьми свои слова обратно, и эти, и все остальные, которые ты сказала мне за последний час. — Никогда! — бросила в ответ Тео, незаметно меняя стойку и обдумывая план защиты. Сильвестр подошел к ней с перекошенным лицом. Тео схватила щетку для волос и швырнула в него. Щетка скользнула по плечу графа. Он тут же пригнулся, пытаясь увернуться от последовавшего за ней ботинка, и оказался под настоящим градом летящих в него предметов, в то время как Тео хватала все, что ей попадалось под руку: подушки, книги, обувь, украшения, — и швыряла ему в голову. — Чертова мегера! — прорычал граф, когда мимо его уха просвистела стеклянная статуэтка и с нежным звоном разбилась о стену. Граф прыгнул к Тео, изловчился, схватил за талию и оторвал от пола, прежде чем она успела отреагировать. Потеряв возможность действовать, Тео принялась ругаться с профессионализмом пьяного матроса, и граф понял: то, что он слышал от жены до сего момента, было нежной трелью малиновки на заре. Тео оказалась прижатой лицом к стене. Руки ее были крепко схвачены за запястья, да еще Сильвестр придавил ее своим телом, так что у нее не осталось никакой возможности двигаться. — Ну, — проговорил он, тяжело дыша, но решительным тоном. — Возьми обратно каждое свое проклятие. Она в ответ еще раз грубо выругалась и напрягла каждый свой мускул, проверяя на прочность стену. Почувствовав это движение, граф коленом уперся ей в поясницу. — Возьми свои слова обратно, Тео, — повторил он теперь уже более мягко, не ослабляя хватки. — Я не отпущу тебя, пока ты этого не сделаешь. Послушай, — проговорил он спокойно. — Твой гнев оправдан… но и я имею право объясниться… — Вам ли говорить о правах, когда вы отобрали у меня… — Дай же мне сказать! — крикнул Сильвестр. — Ты знаешь только половину этой истории, Тео. — Отпустите меня. Она попыталась вырваться. — Только когда ты заберешь назад свои оскорбления. Я не потерплю, чтобы кто-либо называл меня трусом. Сквозь гнев Тео почувствовала в его голосе страшное напряжение и смутно припомнила, что среди прочих бросила ему слово «трусливый». Тео ощущала его горячие руки на своих запястьях, его дыхание у себя на затылке. Казалось, Сильвестр сковал ее всем своим телом, чтобы поглотить ее, как было при их близости, и ее смятение еще больше усилилось. Сильвестр тоже уловил, что в ней что-то изменилось. — Надо заканчивать этот спектакль, — сказал он. И вдруг его близость стала для Тео невыносимой. Она мутила разум, сбивала с толку, гнала прочь мысли о его предательстве. Что же делать? — Хорошо, — проговорила Тео в отчаянной попытке освободиться. — Хорошо, я беру свои слова обратно. Я не имела права упрекать вас в трусости. Сильвестр глубоко вздохнул и отпустил ее. Тео взглянула на графа и увидела, что лицо его по-прежнему искажено, глаза налиты кровью и в целом он выглядит как человек, которого ведут на виселицу. — Теперь давай поговорим. — Нам не о чем разговаривать. Я не желаю даже находиться в одной комнате с вами! И, оттолкнув Сильвестра, Тео бросилась к двери. Она уже взялась за ручку, когда ее настиг граф. — Нет! Так не пойдет. Он снова захлопнул дверь и навалился на нее всем телом. — Ты меня выслушаешь, черт побери! — Он смотрел на нее почти с отчаянием, затем на секунду закрыл глаза и потер виски. — Ни тебе, ни мне не уйти от этого разговора. — А почему я должна вас слушать? Вы лжец и лицемер. Почему я должна верить тому, что вы скажете? — Потому что я никогда тебе не лгал. — Что? И у вас хватает наглости отрицать… — Она отвернулась от него, презрительно воскликнув: — Я вас ненавижу! У графа задергалась щека, но он старался говорить спокойно. — Подумай сама, Тео. Мои действия были продиктованы твоим дедом. Это он состряпал условия завещания, я же могу лишь гадать, почему он так сделал. — И он объяснил ей детали дополнительных распоряжений. Тео с ненавистью смотрела на него. — Вы обвиняете моего деда, чтобы оправдать собственную жадность. Вы лишили меня свободы, а моих сестер их доли наследства, чтобы заполучить все. И вы еще выставляли себя благодетелем, желающим все сделать по справедливости… Нет, я больше не в силах это переносить! Пустите меня. Это было не требование, это была мольба. Тео толкнула его в грудь, так как он все еще заслонял собой дверь. Это пришло слишком внезапно. Перед глазами графа появились белые искры, и по затылку поползло ужасное ощущение близкого приступа. «Почему сейчас?» — с немым стоном подумал Сильвестр. — Прочь с дороги! — Тео толкнула его снова. «Почему сейчас?» Перед глазами снова вспыхнули белые искры, сердце заколотилось, и он понял, что вот-вот рухнет. От этого наступающая боль становилась еще непереносимее. Тео в испуге уставилась на него. Она однажды уже видела его в таком состоянии, но не могла припомнить, когда именно. Он словно съеживался у нее на глазах, становясь пустой оболочкой, лишенной воли и мышц. — Уходи, — еле слышно проговорил он, ковыляя к двери. — Что с тобой? — Уходи! Ну и ну! Только что он настаивал на выяснении отношений, а теперь гонит ее, не желая разговаривать. Тео, несколько поостыв, решила, что было бы правильным выслушать Сильвестра. Возможно, она действительно чего-то не знала. — Но я… Она была не в силах продолжать. Сильвестр ничего не ответил. Он смотрел на нее невидящими глазами, рот его скривился от боли. Шатаясь, он вышел из комнаты. Выйдя из спальни, Тео остановилась и глубоко вздохнула. Теперь она вспомнила, когда впервые видела это — при первой их встрече у ручья. Может быть, это недомогание и удерживало его в постели почти два дня? Из спальни графа донесся нетерпеливый звонок колокольчика, и минутой позже Генри промчался вверх по лестнице. Он, едва извинившись, проскочил мимо Тео и исчез в апартаментах графа. Обессиленная, сбитая с толку, Тео сошла вниз. Она чувствовала себя одиноко, словно ее завели в темный лес и оставили одну. Гнев ее прошел, и теперь в отсутствие Сильвестра она чувствовала себя совершенно беззащитной. |