Онлайн книга «Шарады любви»
— Извините, — прошептала Даниэль, — но прошу вас, милорд, прикажите им не трогать мою старую одежду. Ведь она может… может мне снова понадобиться… Если что-нибудь опять случится… И мне придется бежать… Душу графа переполнило чувство бесконечного сострадания к этой девушке. Он сразу понял, что случилось. Прошло слишком мало времени, и Даниэль еще не успела уверовать в свою безопасность. Девушке казалось, что с ней все еще может произойти нечто ужасное, от чего придется спасаться бегством. И потрепанный мальчишеский костюм представлялся ей единственным средством спасения в трудную минуту. — Никто не собирается отнимать у вас эту одежду, — успокоил девушку Линтон. — Просто ее надо выстирать и выгладить. Уверен, что в ближайшее время костюм вам определенно не понадобится. Пальцы Даниэль, вцепившиеся в заплатанные штаны и измятую курточку, разжались; костюм перешел в руки старой служанки. Плечи девушки затряслись, из груди вырвался какой-то хрип, и бедняжка разразилась горькими рыданиями. Граф обнял ее и, опустившись на стоявшую у стены кровать, посадил к себе на колени. Прижимая голову девушки к груди, он нежно гладил ее волосы и укачивал, как маленького ребенка. Скоро судорожные рыдания сменились всхлипываниями, из глаз Даниэль хлынули слезы, и она стала понемногу приходить в себя. Графиня Марч села в кресло возле настежь распахнутого окна, размышляя, что ей теперь лучше сделать. Какое-то внутреннее чувство шептало доброй старушке, что пока ей стоит оставаться в комнате. Внучка нуждалась в невидимой поддержке своей бабушки. Но жизненный опыт твердил, что ее присутствие может оказаться лишним. Ведь взаимное доверие и душевная близость между молодыми людьми зарождаются как раз в подобных ситуациях, и влюбленным в таких случаях лучше быть вдвоем. Даниэль еще раз всхлипнула и прошептала: — Мне уже лучше… — и принялась утирать ладонью продолжавшие катиться по щекам слезы. — Ну, Данни, успокойтесь же, — ласково усмехаясь, проговорил Линтон. — Вот вам платок. Высморкайтесь… Даниэль улыбнулась сквозь слезы и последовала совету графа. Приведя себя в относительный порядок, девушка спросила: — Как это могло случиться? — Что? — Такая истерика. — Просто за последние недели у вас накопилось слишком много переживаний, — ответил Линтон. — А теперь — одевайтесь! Передаю вас в добрые и опытные руки бабушки. Леди Лавиния вышла вслед за графом в коридор и, полуприкрыв дверь комнаты, спросила: — Вы не считаете, Линтон, что сейчас для Даниэль было бы лучше выпить глоток опиумной настойки и лечь в постель? — Думаю, что нет. С ее пылким темпераментом и природной жизнерадостностью необходим был именно подобный эмоциональный взрыв. Он помог лучше всяких лекарств. Теперь она сама расскажет вам свою историю и поделится дальнейшими планами, которые, уверен, скоро у нее появятся. Правда, Даниэль не сомневается, что я их никогда не одобрю, и поэтому надеется на вашу и Марча поддержку, протестуя против любого моего вмешательства. — Последнее, насколько я уже успела понять, просто неосуществимо? — усмехнулась Лавиния. — Абсолютно верно. Графиня удовлетворенно кивнула головой и вернулась в спальню Даниэль. Та в этот момент надевала перед зеркалом свое зеленое платье. Миссис Марч придирчиво осмотрела наряд и с одобрением произнесла: — Это хорошо. Кстати, я вижу на нем марку магазина мадам Лутье. — Да. Граф Линтон купил его для меня именно там, — с некоторой гордостью ответила Даниэль, набрасывая на плечи кружевную косынку. — И это, конечно, тоже от мадам Лутье. — Естественно. А еще Джастин подарил мне вот эту брошь, бабушка. Как вы думаете, мне было прилично ее принять? Даниэль с некоторой тревогой ждала ответа Лавинии. Миссис Марч заметила это и ободряюще улыбнулась внучке: — У меня есть подозрение, дорогая, что этот подарок — самое значительное событие в твоей жизни за последние месяцы. Замечательное украшение! Особенно для такой молодой девушки, как ты. Должна сказать, что граф Линтон всегда отличался безупречным вкусом. Равно как и трезвыми суждениями. Надеюсь, ты достаточно долго упиралась, прежде чем принять этот подарок? — У меня не было другого выхода, бабушка. Лорд Линтон все равно добился бы своего! Убедить бабушку в последнем не представляло никаких трудностей: миссис Марч достаточно хорошо поняла характер графа Джастина Линтона. Она помолчала несколько секунд, а затем предложила внучке перейти в гостиную. Распорядок дня в Мервенуэе был весьма строгим. И через некоторое время мажордом объявил, что ужин подан. Лавиния с внучкой, сопровождаемые Чарльзом, прошли в столовую. Туда же вскоре спустился и Джастин, облаченный в отлично сшитый коричневый пиджак и чуть более светлые бриджи. Конечно, подобный костюм больше подходил для утренних раутов, чем для вечерних. Но ведь граф Марч заранее предупредил, что никаких официальных приемов в Мервенуэе не предусмотрено. Ужин действительно был совершенно семейный. Тем не менее, по изысканности и количеству блюд он мог бы поспорить с любым праздничным столом аристократического Лондона. Когда же приборы и остатки кушаний были убраны, а перед хозяином дома поставили хрустальный графин с портвейном, Марч предложил отпустить слуг и в интимной обстановке столовой выслушать историю Даниэль. Заметив, что девушка время от времени искоса посматривает на графин, который упорно оставался на дальнем от нее конце стола, Линтон улыбнулся: — Данни, не принято дамам, и особенно очень молодым девушкам, пить после ужина портвейн. Заметив унылое выражение на лице внучки, Марч добродушно усмехнулся: — Мы ведь здесь в своем семейном кругу, Линтон. Кроме того, эта девочка — наполовину француженка. Если Даниэль привыкла после ужина выпить чуть-чуть вина, то сейчас ей вряд ли повредит один бокал. И все-таки, дорогая моя, запомни, в чужой компании такого позволять себе не следует. Мы находимся в Англии, а здесь царят строгие правила этикета! Так что привыкай к двойному стандарту: то, что можно делать среди своих, категорически неприемлемо в обществе. Старый Марч поднял графин и налил Даниэль бокал вина. При этом он бросил озорной взгляд на супругу, которая всем своим видом не одобряла подобной вольности. Даниэль уже в третий раз за последнее время пришлось повторить свою историю. Но теперь она более подробно рассказала не только о себе, но и о своей матери. А также о событиях, которые привели к той страшной резне в Лангедоке. Как и при разговоре с Уильямом Питтом, Даниэль закончила рассказ на своей встрече с графом Линтоном. За столом долго царило молчание. Девушка и не догадывалась, что в этот момент каждый из трех ее слушателей думал о том, сможет ли она после всего пережитого вернуться к нормальной жизни. Впрочем, граф Линтон уже знал, как ей в этом помочь, и с любопытством наблюдал за выражением лиц Чарльза и его жены. Он не сомневался, что после долгих размышлений оба придут к такому же выводу. Правда, сейчас Джастин опасался, как бы один из них не сказал чего-нибудь лишнего в присутствии Даниэль. Ему самому хотелось сказать девушке обо всем. Но граф и графиня Марч были далеко не глупыми людьми. Они воспитали двух сыновей и одну бесстрашную, хотя и очень своенравную дочь. И поэтому хорошо понимали опасность преждевременного посвящения своей юной, но уже успевшей многое пережить внучки в планы, касающиеся ее будущего. |