Онлайн книга «Воровское небо»
|
И думает о том, что могло бы случиться — в эти странные дни мира на разрушенных улицах Санктуария.., в эти странные дни войны в самом сердце империи. Тем временем Ишад уже дошла до вполне добропорядочных районов, где на окнах домов были крепкие ставни, а на дверях — мощные засовы… Теперь — еще через одну-две улицы, к подножию холма — в район не очень богатый, не очень бедный… К такому знакомому дому… * * * — Что такое? — спросила Мория, когда Стилчо внезапно проснулся и заворочался в кровати. В их собственной кровати, в таком славном домике, который они могут себе теперь позволить. Она прижалась к Стилчо, но дело было в том… Ему не хотелось. Иногда он просто не хотел, а иногда не мог. — Да что с тобой такое? Стилчо уже сидел на краю кровати, дрожа мелкой дрожью, и невидящими глазами смотрел в темноту, прямо перед собой. — Зажги лампу, — попросил он. — Зажги лампу! И Мория, чистокровная дочь илсигов, прирожденная воровка и дочь вора, бросилась за лучиной и лампой и за угольком к камину — и вот язычок пламени уже лизнул промасленный фитиль, скромная комната осветилась, растаяли адские видения… Ее муж (так она его называла) уже умер однажды — от рук нищих попрошаек в Низовье. Но ведьма его собрала и вернула обратно — кроме одного глаза, потому на лице и на теле Стилчо было полно шрамов. А глаз его остался в адской бездне, где пребывал и сам Стилчо, пока Она не вызвала его оттуда… И теперь, когда вокруг бывает совсем темно и живой глаз ничего не видит, Стилчо начинает видеть тем, другим глазом. Видеть Ад… Он видел мучения погибших душ, видел адских демонов и видел демона, который затаился в Санктуарии, — демона всех грешных страстей, которые когда-либо гнездились в человеческих сердцах… — Стилчо! Мория обняла его, заботливо укутала одеялом, чтобы он не замерз от предрассветной прохлады, поцеловала — но он не отзывался… Потому что Она использовала его как своего лазутчика в Аду — такое бывало уже не раз. Стилчо был когда-то ее любовником и умер, как умирали все ее любовники. Но между ним и Ею осталась мистическая связь — и Она вытащила его обратно, к жизни… — Она зовет меня, — прошептал Стилчо, цепляясь за теплую, нежную руку Мории. Ему так не хватало тепла, когда накатывал могильный холод… Мория прижалась к нему всем телом. Все это время они жили, балансируя на лезвии ножа — сбежавший любовник Ишад и ее беглая служанка, жили на украденное у Ишад золото. И вот — и вот Стилчо просыпается в холодном поту и слышит Ее зов, слышит так ясно: «Ты нужен мне. Приди ко мне…» — Я тоже ее слышу, — прошептала Мория. — О боги, нет, нет! Не уходи! * * * Хаут, бывший раб, танцор и чародей, тоже проснулся среди ночи, не поняв сразу, отчего, — проснулся рядом с созданием, с которым обречен был делить свою ссылку. Он встал с кровати и добрел до окна, чувствуя.., чувствуя что-то такое, что почему-то напоминало только об Аде и смерти… Он выглянул из окна и увидел закутанную в черный плащ фигуру, которая затаилась в тени на той стороне улицы — и странно, конечно, — но Хауту внезапно стало страшно… Странная черная тень, некто в плаще — стоял и смотрел на нега. Хауту показалось, что этот взгляд проникает в самую глубину души. Хаут ни на мгновение не сомневался, что это Она сейчас на него смотрит. — Госпожа моя… — прошептал он в робкой надежде, что она не причинит зла своему ученику.., своему самому непослушному ученику. Он понял, что дрожит — может быть, все же от холода? Тело внезапно ослабело — но, может быть, это от голода? В этом доме он держался только за счет магии. Ему казалось — хотя он старался не признаваться в этом даже самому себе и дрожал все сильнее и сильнее от предрассветного холода — ему казалось, он слышал ее голос, слышал, как она приказывает снова вернуться к ней на службу. Она говорила, что если он еще раз послужит ей — то, может быть, будет свободен. Хоть Хаут и был чародеем, и умел творить заклятия — сейчас он был всего лишь пленником, если не сказать хуже. Здесь, в этой комнате, его удерживали не кованые решетки на окнах, и не тяжелые запоры — а могущественные заклинания. Это были не заклятия Тасфалена, с которым Хаут делил эту комнату. Здесь поселилось еще нечто — более похожее на ведьму Роксану. И оно все настойчивей и настойчивей требовало от Хаута совершенно невозможного, ужасного… Ему, казалось, удалось усыпить Это. Нет, не то чтобы совсем усыпить… Не усыпить. Он засыпал Это пылью, которую удалось наскрести — пылью, которая осталась от его разбитой вдребезги Сферы Могущества. Но Это стало еще сильнее, еще настойчивей и неумолимей, еще злее и опаснее. Он страстно желал попасть в дом Ишад. Желал всем сердцем. «Я здесь, госпожа! — молил он, глядя на улицу из-за ставней и надеясь, что она сумеет услышать его мысли, узнать о них, точно так же как узнает почти все, что происходит в Санктуарии. — Я готов совершить ради тебя что угодно, госпожа моя Только прости меня, госпожа, прости, я никогда больше не сделаю такой ошибки…» Хаут перевел дыхание. Но впечатление по-прежнему оставалось слишком отчетливым — этот гнев и неумолимый призыв… Он затрепетал и начал, сам того не сознавая, прикидывать, какие окна и двери можно попробовать открыть, чтобы впустить сюда — хотя прекрасно знал, что ничего не получится. Только бы увидеться с ней!.. Впустить ее… Впустить саму Смерть — или, может быть, уйти к Ней… Зип окропил теплой кровью камни алтаря, алтаря, который сам и установил. Кровь лилась из его собственных вен — ничего лучше под рукой не оказалось. Он служил Революции и пролил реки крови — крови ранканских лордов, которых за свою жизнь перебил столько, что и не упомнить. Да только кровь ранканских свиней не смогла придать сил его богу, богу, который собирался освободить город. Революция провалилась — или победила, а может быть, просто все слишком переменилось — во благо Революции или ради ее успеха. Для Зипа все как-то перевернулось с ног на голову, потому что он даже стал спать с женщиной из вражеского лагеря — Камой, дочерью Темпуса, порвавшей с отцом и тем не менее одной из врагов-иноземцев… Может быть, из-за этого его бог не откликался на призывы. Зип разыскал эти старые камни на берегу реки и во время войны ведьм построил из них алтарь и не забывал его во время Революции. Он перенес камни своего алтаря на эту сокровенную улочку — носил камень за камнем, пока не собрал все и не возвел алтарь заново на Дороге Храмов. Ну, скажем честно, не прямо на самой улице, а на боковой аллее, совсем рядом с величайшими святилищами империи и коварных богов илсигов, оставивших свой народ… Сперва у него ничего не вышло — собрать старинный алтарь никак не получалось. Зип складывал камни — но они рассыпались, иногда разбиваясь на части. |