Книга Лик Черной Пальмиры, страница 17 – Владимир Васильев

— Ну, ладно, ладно, — Ефим тоже хлебнул для храбрости и со свойственной молодости непосредственностью поинтересовался: — В кого оборачиваешься, коллега?

Хена меланхолично дожевал желтоватое щупальце, приложился к бутылке и только после этого повернул голову к Ефиму.

— В смилодона.

— Хм… А это кто? — не понял Ефим.

— Кот такой. Большой.

— А наш коллега — он сейчас в соседнем купе книжку читает — в медведя. Только он не чистый оборотень, еще и маг, — зачем-то рассыпался в объяснениях Ефим.

Хена оставался невозмутим.

— Погодите, — встрял Симонов и привычным жестом поправил на переносице очки. — Если я ничего не путаю, смилодон — это разновидность саблезубого тигра?

Выдержав паузу Хена подтвердил:

— Не путаешь.

— Но они же вымерли! Одновременно с мамонтами!

— Все когда-нибудь вымирают, — философски заметил Хена. — Медведи тоже когда-нибудь вымрут. И волки.

В купе повисло озадаченное молчание. Арик украдкой покосился на Лайка — тот все еще напоминал театрала на любимом, досконально, назубок изученном спектакле.

— Стоп, стоп, — дошло наконец до Симонова. — Получается, что когда ты родился смилодоны еще не вымерли?

Арик невольно вздрогнул и похолодел. Швед едва не подавился очередным глотком пива. Ефим озадаченно хлопал глазами. Лайк сиял и лучился. Ираклий улыбался — чуть снисходительно, чуть печально.

Хена слопал кусочек очередного головоногого и в прежних интонациях развил мысль Симонова:

— Угу. А те, кто оборачивается в ящера, получается, родились во времена динозавров?

Большинству в купе стало немного легче. Как оказалось — зря. Потому что Хена как ни в чем не бывало добавил:

— Но в данном случае ты прав. В свое время я общался и с дикими смилодонами тоже. Примерно в том месте, где сейчас Оренбург.

Холод навалился с новой силой. Арик вспомнил свои недавние рассуждения о возрасте Иных — перед ним сидел живой пример. Реликт ушедших эпох. Почему-то Арик уверился: Хена не лжет.

— Тьма, сколько ж тебе лет? — дрогнувшим голосом спросил Симонов.

— Не знаю, — похоже Хену не слишком занимал собственный возраст. — Когда я родился, людям уже пришла в головы идея считать прожитые сезоны. Вот только известные им числа быстро закончились и долгое время мне было просто «много» лет. Но смилодонов и мамонтов я прекрасно помню. Впрочем, это все вздор. Итак, коллеги, я выполнил свой долг перед миссией, показался вам. Честь имею, Хена, наблюдатель от Инквизиции. Спасибо за пиво и кальмаров. Лайк, Ираклий, удачи вам.

— Спасибо, Старший, — очень серьезно ответил Лайк, вставая. Вид довольного зрителя он мгновенно утратил. Ираклий тоже встал, хотя и ему, и Лайку мешал столик.

Хена с достоинством кивнул, встал и, не дойдя шага до дверей купе, исчез.

Лайк с Ираклием уселись только спустя долгую минуту.

— Ерш твою медь, — впечатленно просипел Симонов. — Лайк, все что он говорил — правда?

— Правда, — серьезно ответил Лайк. — Скажу больше. Хена — самый старый из известных мне Иных. Есть и постарше, но о тех я только слышал. Хена единственный, кто еще не удалился от дел.

— Но Прага послала его? — изумленно поинтересовался Швед. — Светлые посылают слабенького мага, а Инквизиция — такого зубра!

— Смилодона, — фыркнул Лайк. — Но ты прав по сути. В Инквизиции, конечно, слабых Иных вообще нет — думаю, второй-третий уровень Силы — это нижний предел. Из вампиров там только высшие. А из оборотней… мне кажется, что Хена — единственный. Но все равно — Хена, и наблюдатель…

Лайк определенно задумался.

— Получается, бывают высшие оборотни? — спросил любопытный Ефим.

Лайк не ответил: он думал. Ответил Ираклий:

— Не бывает высших оборотней. Бывают очень старые оборотни. Поживешь с ихнее — многому научишься.

В дверном проеме нарисовалась Лариса Наримановна — в темно-вишневом кимоно с вышивкой и такого же цвета тапках. Волосы она заплела в косу весьма, надо сказать, толстую, как матерая гюрза.

— Ефим! — велела она. — Пойди-ка полечи Джованни! Совсем не умеют пить эти итальяшки!

Ефим послушно ускакал, зато вместо него немедленно заявился Рублев. Вид у него был слегка ошалелый. Наверное, Хена зашел и к нему.

— Вот все и собрались, — подытожила ведьма. — Лайк, хватит брейн юзать, просыпайся.

Лайк, прикрыв глаза, кивнул, и сел поудобнее, одновременно освобождая место для Ларисы Наримановны. Рублев рухнул рядом с Симоновым, туда, где раньше сидел Ефим.

— Пива хотите, Лариса Наримановна? — поинтересовался Симонов не без подобострастия.

— Не подлизывайся, Симонов. Захочу — возьму.

Симонов умолк, словно жабу проглотил.

— Если наблюдателем от Инквизиции пошел Хена, значит дело куда серьезнее, чем представлялось сначала. Так? — в лоб сформулировала ведьма, в упор глядя на Лайка.

Тот отвечать не спешил, но всем видом показал, что вот-вот ответит.

— Не обязательно, — наконец озвучил он результаты недавних размышлений. — Смотри: Хена — в прошлом Темный. Всяких сектантов-отморозков он на своем веку видал-перевидал — нам и не снилось. Возможно, Прага дает нам знать: ребята, тыл у вас есть. С другой стороны, это может означать и противоположное. Типа, Прага сразу намекает, что не верит в успех операции нашими силами.

— Погоди, но Хена ведь назвался наблюдателем, стало быть прямо вмешиваться он не станет.

— А ему и не нужно вмешиваться. Инквизиция просто демонстрирует необходимый уровень участников операции. Вот, мол, каков требуется наблюдатель. Какими должны быть действующие лица — думайте сами.

— Ай, Лаки, не усложняй, — Ираклий досадливо поморщился. — Можно подумать, что ты, Лариса или я не соответствуем этому уровню.

Лайк криво усмехнулся:

— Мы-то соответствуем. А Прага, возможно, тонко намекает: а остальных зачем взяли?

— Надо же учить молодежь, в конце-то концов? — Ираклий характерным движением провел согнутым пальцем по усам. — Вспомни, как сам меня натаскивал. Да и вообще, какое Праге что до наших действий ПЕРЕД операцией? Их задача судить оступившихся.

— Но и предотвращать нежелательное — тоже. Чтоб далеко не ходить, вспомни как они четко сработали, когда психи-финны приволокли в Москву Коготь Фафнира.

— Но мы-то ничего пока страшного делать, вроде, не собираемся…

— Собираемся, — бесстрастно возразил Лайк. — Мы собираемся низвергнуть в сумрак несколько десятков Иных. Не забывай об этом. Не забывай о подобном никогда.

Некоторое время легионеры Тьмы переваривали сказанное.