Онлайн книга «Грязная любовь»
Гевин не знал, что на это ответить, наверное, поэтому произнес с вызовом: – Вы хорошенькая, а я подросток и… Я снова подняла на него глаза и, должно быть, пригвоздила его своим взглядом, потому что он оборвал себя. – Наверное, ты не понимаешь, Гевин, сколько проблем мог бы мне доставить. Я говорила, не повышая голос. Увидев перед нашим столом двух близнецов в одинаковой одежде, я протянула им два пакета с подарками. Они одинаково улыбались перепачканными от шоколадного мороженого ртами. Их родители потянули их прочь, и я снова повернулась к Гевину: – Теперь понимаешь? Он пожал плечами: – Мама сказала, что она понимает, что у меня гормоны и все такое, и, если мне предоставить шанс сделать что-нибудь непристойное, я сделаю. Непристойное. Это слово вызвало у меня неприятное чувство. Боб сказал, что отлучится в туалет. Я была рада, что он оставит нас с Гевином одних. Он ушел. Я скрестила руки на груди. – Ничем непристойным я заниматься с тобой не предлагала. – Между нами словно с грохотом сошлись две льдины. Гевин не отрывал взгляд от пола, переминаясь с ноги на ногу. – Я сказал, чтобы она не спрашивала про мою спину. Чтобы она ни о чем другом не спрашивала. – Я думала, мы друзья, – наконец произнесла я без всякого участия. – Друзья не предают друзей, чтобы спасти свою задницу. Он снова пожал плечами: – Я прошу прощения. – Я на работе, – сказала я. – Пожалуйста, не мешай мне. Гевин отошел, бросив на меня скорбный взгляд через плечо. Я сделала вид, что не заметила. – Извини меня за эти слова, дорогая, но ты выглядишь как шесть кусочков дерьма на палочке. – Ну ты и скажешь тоже, Марси. Спасибо тебе большое. – Я добавила сахар и сливки в свою чашку с кофе и сделала глоток. Помои. Но я все равно выпила. – Но это правда, зайка. – Она покачала головой. – Давай выкладывай в чем дело, если не хочешь услышать, что я делала на Арубе. Марси убедила меня пойти на ланч на свежий воздух, пока еще стояли солнечные дни. Теперь мне от нее покоя не было, и даже четыре слоя туши на каждом глазе не мешали ей смотреть мне прямо в душу. – Когда это ты была на Арубе? – Пока еще не была, но собираюсь туда в свой медовый месяц. Я выпила еще кофе, хотя к этому моменту глаза от кофеина у меня стали как блюдца, поэтому я бы не удивилась, если бы мои ресницы стали доставать до корней волос. Затем до меня дошел смысл ее слов, и я взглянула на ее левую руку с новеньким бриллиантовым колечком. Я со стуком поставила чашку на стол. – Марси! Вы помолвлены? Она просияла: – Угу. Марси рассказала мне, как Уэйн опустился перед ней на одно колено и предложил стать его женой. Принесли нашу еду. Марси ела и говорила, оживленно размахивая в воздухе вилкой, чем вызывала изумленные взгляды сидевших за другими столиками посетителей. Я слушала и кивала, заразившись ее непосредственной радостью. Наконец она прервала себя, сжимая в руке вилку с кусочком сырного пирога. – Это мой последний сырный пирог до свадьбы. Я хочу сбросить хотя бы десять фунтов. Да, Элли, а ты-то сама как поживаешь? Я взглянула в свою тарелку с наполовину съеденным десертом. – Я? Хорошо. Спасибо за открытку и растение. Она улыбнулась. – Уэйн сказал, что ты предпочтешь его цветам. – Так и есть. Передай ему, что он прав. – Я доковырялась до дырки в своем пироге. – Спасибо, что подумали обо мне. – Да не за что. – Марси прожевала, проглотила кусок, отхлебнула кофе. Я чувствовала ее взгляд на себе, но голову не поднимала. Однако Марси было не остановить таким принятым и простым способом избежать общения, как не встречаться с кем-нибудь взглядом. – Ты знаешь, что можешь мне сказать, если хочешь. Можешь говорить со мной о чем угодно. Я кивнула: – Спасибо, Марси, но отец уже был болен. Это не стало потрясением. Она тяжело вздохнула, и этот вздох, в отличие от ее взгляда, все-таки заставил меня поднять на нее глаза. – Я говорю не о твоем отце. – Нет? Она мотнула головой и закинула последний кусочек пирога в рот. – Не-а. Я секунду просто смотрела на нее, затем тоже последовала ее примеру. Сахар и вязкий шоколад… Моим вкусовым рецепторам понравилось. – На прошлой неделе, в центре, я видела Дэна. – Марси вытерла пальцы салфеткой. Я что-то невнятно пробормотала. Марси вперила в меня взгляд ясных голубых глаз. Блестки в тенях для глаз засверкали. Помада у ней тоже была нового оттенка, губы надулись. Я приготовилась к лекции. – Он сказал, что вы разошлись. Что ты не отвечаешь на его звонки. Я хотела засмеяться, но у меня вырвался какой-то приглушенный звук. – Разошлись? – А что, нет? – Мы не… – Элли. – Марси положила руку поверх моей, и я опустила вилку. – Что случилось? – Не хочу об этом говорить. – Я посмотрела ей прямо в глаза. – Ну хорошо. – Она сжала мои пальцы. – Да и вообще по этому поводу нечего сказать. – Нечасто я говорила не думая, но в этот день молола языком быстрее, чем соображала. И чем больше я говорила, тем сложнее было остановиться. Хотелось сказать. Объяснить. Опровергнуть, заявить, высказаться. Оправдаться. Марси сидела и слушала. Впервые молча. – Он не был моим бойфрендом. Мы просто приятно проводили время. Все было несерьезно с самого начала. Я сказала ему сразу, что наши встречи в отношения не перерастут. Я не вступаю в отношения. Я так ему и сказала. «Хорошо», – согласился он. – Слова были похожи на капли, стекающие по окну, – делящиеся, ветвящиеся, снова возникала еще одна, когда уже казалось, что все исчезли. – Я не виновата, что он все неправильно понял. Я была с ним честна. С самого начала. Он знал, я знала. Мы оба знали. И теперь все кончено, хотя что «все», я сама не понимаю, раз на самом деле ничего и не начиналось. – Вот ты сама и ответь на это, – мягко сказала Марси, откидываясь на спинку стула. Она выглядела такой спокойной, словно каждый день выслушивала душевные излияния. – Все кончено, – твердо сказала я. – В смысле не все, но кончено. Она улыбнулась: – Элли, родная. Милая моя. Что плохого в том, чтобы быть счастливой? Сначала я не нашлась что на это ответить. Пирог в желудке словно превратился в камень. Я даже допила кофе, хотя он уже остыл. |