Книга Серебряное пламя, страница 33 – Сьюзен Джонсон

— Если бы ты была школьницей, а я твоим учителем, то подумал бы, что ты дразнишь меня. Не позволяй себе выходить из комнаты в таком тугом платье, — прошептал он, наклоняясь, чтобы коснуться полуоткрытых губ.

Он по-прежнему продолжал ласкать ее грудь, пока лицо Импрес не покрылось горячим румянцем, а дыхание не стало прерывистым. Его язык проник к ней в рот и сплелся там с ее языком. Импрес почувствовала, как безудержное тепло распространяется внутри. Трей не обнимал ее, его руки лежали на ее горевших грудях, язык проникал все глубже, пока она не застонала.

Его губы оторвались, и он прошептал:

— Не очень-то прилично школьнице целовать своего учителя.

Импрес не ответила, только потянулась вновь за поцелуем, пытаясь притянуть его голову к своей.

Трей отпустил груди и руками удержал ее, глядя с насмешливой суровостью.

— Ты собираешься дразнить учителя? Она сдавленно пробормотала:

— Нет, — и постаралась прижаться к нему поближе.

— Тогда почему ты делаешь такие неприличные движения, у тебя могут быть неприятности. Ты понимаешь, что это значит? — Голос у него был твердый, его губы почти касались ее щеки.

— Трей, пожалуйста, платье такое тугое, и Господи, я хочу тебя!..

— Ты хочешь снять тугое платье? — Его пальцы вновь погладили напряженные соски.

— О да, пожалуйста, оно причиняет мне боль.

— Но ты должна делать так, как мы договорились, дорогая.

— Что угодно, — согласилась она покорно, ее желание усиливалось от тугого корсета и платья, которые раздражали ее кожу и набухшие груди.

— Первой я сниму камею, — сказал он приглушенным тоном.

— Поторопись!

— Терпение, дорогая. — И Трей отстегнул брошь с подчеркнутой заботливостью, снял и отложил ее в сторону. Затем расстегнул две пуговицы сзади, освободив шею. — Так лучше? — спросил он успокаивающе.

— Нет.

— Нет? — Положив руки ей на плечи, он деликатно повернул ее спиной к себе. — Ты не очень благодарна.

— Прости меня. О, Трей, я умираю от желания! — И она прикоснулась к нему, чтобы почувствовать, хочет ли он ее.

Он отстранил ее руки:

— Нам бы следовало обсудить это, моя дорогая, — его голос зазвучал с притворной стыдливостью. — Необычайная назойливость. Ты ведешь себя совершенно некорректно. Садись ко мне на колени, и мы разберемся с твоим желанием. Ты хотела бы этого?

И когда она кивнула в знак согласия, Трей повел ее к креслу к окну и, сев, посадил ее к себе на колени.

Импрес почувствовала его возбуждение через шелк халата и тонкую кашемировую ткань платья и придвинулась ближе.

— Стыдись. — Он удержал ее бедра, не давая ей двигаться. — Надо подавлять такие необычайные желания, или ты собьешься с пути добродетели. Ты должна сидеть там, где сидишь.

Его слабая улыбка совсем не походила на учительскую. Она была знающая и опытная. И хищная.

Импрес не прислушивалась, дразнящие слова не доходили до ее сознания. Она ощущала его напряженную твердую плоть, груди у нее набухли, и соски были возбуждены от прикосновений Трея. Она могла думать только о том, как он проникнет в нее, как всю ее заполнит и положит конец неугомонному горячему нетерпению.

— Я твой учитель. — Услышала Импрес его шепот около своего уха, его пальцы гладили ее шелковистые волосы, теребили тяжелые завитки за ушами, ласкали локоны, ниспадавшие на спину. — Сейчас мы начнем наш урок, и если будешь держаться на уровне и выполнишь задание, то получишь награду.

Сильные пальцы Трея немного сжали одну из грудей и стали поглаживать ее в медленном неторопливом ритме. Голос его прозвучал очень спокойно:

— Тебе хотелось бы получить награду?

Импрес подняла лицо, и он наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Ты ведь знаешь, в чем заключается награда, не так ли? — прошептал он перед тем, как их губы встретились, и она утвердительно ответила прямо в его ищущие губы. — Но ты должна быть очень послушной.

— Буду, — сказала она. Пульсирующее возбуждение, заполнившее ее, заставило бы согласиться на что угодно.

— Тогда повторяй за мной. Добродетель — высшая награда. — Он взял ее за подбородок и поднял голову так, что их глаза встретились.

— Добродетель — высшая награда, — сказала она послушно, жара ее желания было достаточно, чтобы растопить полярный лед, голос был гортанным от страсти.

— Очень хорошо, ты послушная ученица. — И Трей поцеловал ее долгим поцелуем в ответ на эти слова. — У тебя было что-нибудь с мужчиной?

— Да.

— Позор, бесстыдство. — Его светлые глаза сузились, так что едва были видны из-под ресниц. — Тебе понравилось это?

— Да.

Его брови поднялись, как у изумленного юноши, пораженного услышанным.

— А он, — голос Трея звучал задумчиво, его рука скользнула ей под юбку, — касался здесь тебя?.. О, под юбкой у тебя ничего не надето. — В его тоне была смесь восхищения и насмешки. — Какая испорченность. Ты ждешь, чтобы я коснулся здесь?

Пальцы коснулись средоточия ее желаний, скользнули туда, и, когда ее глаза закрылись от блаженства, Трей сказал:

— Отвечай.

— Да, — выдохнула Импрес, и вся выгнулась. — О, да.

— И ты получала удовольствие, когда мужчина занимался с тобой любовью? — Его пальцы погрузились в нее на полную длину и начали двигаться в медленном очаровывающем ритме.

— О да, — прошептала она с закрытыми глазами.

— Посмотри на меня. — Ее глаза послушно открылись. — Тебе нравится заниматься любовью с мужчиной?

— Да.

— Ответь полным предложением.

Она прошептала:

— Мне нравится заниматься любовью с мужчиной.

— Хорошая девочка. Хочешь поцеловаться?

И когда Импрес кивнула и подняла губы, он поцеловал ее страстным поцелуем, а его пальцы продолжали ласку. Когда он на секунду отвел пальцы, она негромко вскрикнула.

— Ты должна слушаться учителя, — сказал Трей медленно и взволнованно, — или я не позволю тебе снять это тесное платье, и ты не получишь награды. Теперь скажи: «Я хочу заниматься любовью с моим учителем».

Она повторила.

— И ни с кем другим.

Импрес спокойно повторила, опять коснувшись его.

— А кто твой учитель во всем? — Это был прямой мужской вопрос безо всякой софистики.

— Ты, — выдохнула она.

Он удовлетворенно улыбнулся.

— Ты очень хорошая ученица, можешь немного посидеть на мне.

После его слов, сказанных негромко и спокойно, она почувствовала его пульсирующее возбуждение, как будто он уже вошел в нее.