Книга Стихия страсти, страница 27 – Сьюзен Джонсон

Ее верхняя губа задрожала, а глаза наполнились слезами.

— А если ты хочешь продолжать разглагольствовать, я послушаю тебя утром.

Он пытался не поддаться ее капризам. Он пытался не замечать, как прекрасно она выглядела, несмотря на покрывавшую ее дорожную пыль. Он определенно пытался скрыть любую мысль о желании и горячей страсти. И если бы не ее слезы, он бы преуспел в этом. Но она плакала, или, возможно, он надеялся, что сможет противостоять ее чарам.

— Не плачь, — прошептал он, быстро приблизившись к ней. — Успокойся, милая, — говорил он тихо, беря ее на руки. — Все будет хорошо.

Банальность слов отозвалась в его мозгу — раздражающая и нелепая, — но сладкая близость ее роскошного тела заставила его выпустить пар, и все ужасное, бесчувственное, дикое в мире отощло на второй план, непримиримые противоречия и жестокости потускнели на фоне поглотившей волны счастья. На краткое время он забыл, что ему предстояло и что она не может стать частью его жизни в такое тяжелое время.

Ее щека лежала на его груди, ее тело растворилось в его, и она держала его крепко, как будто от ее объятий зависело, останется он с ней или нет.

— Скажи мне, что счастлив видеть меня здесь, — прошептала она, глядя на него любящим взором.

— Разве я могу сказать «нет»? — ответил он нежно.

— Теперь я могу остаться? — Печальный, тихий вопрос; так на нее не похоже; слова застряли у нее в мозгу, как будто выжженные огнем. Но она ждала его ответа отчаянно, как будто ее жизнь зависела от этого.

Он не ответил.

— Пожалуйста, — произнесла она, слегка всхлипывая, и он не мог отказать, даже зная, что должен.

— Только до утра, — согласился он, не в состоянии расстаться с ней сейчас.

Понимая, что не осмелится просить большего, она ответила:

— Спасибо.

Он улыбнулся впервые с того времени, как вернулся на ранчо.

— Ты самая похотливая из всех, кого я встречал.

— Тем не менее я тебе нравлюсь.

— К несчастью, да.

— Я рада, — сказала она со счастливой улыбкой. — И ты мне нравишься достаточно, хотя я проделала такой путь, а услышала от тебя неприятные для меня вещи.

— Мы объявим перемирие на ночь, — прошептал он, наклоняя голову и ища ее губы, а затем сливаясь с ней в сладчайшем поцелуе.

— Я сделаю все, что ты хочешь, — выдохнула она. На его лице появилась улыбка.

— Я могу тебе помочь в этом?

— Думаю, можешь. Я хочу особенную награду за свое путешествие.

— Насколько особенную?

— На всю ночь.

Он взглянул на часы, решил, что может поспать и в Другое время, и сказал хриплым и низким голосом:

— Так случилось, что у меня есть лишняя ночь.

— Здесь есть спальня? — спросила она игриво, осматривая комнату. — Хотя подойдет и софа.

— Она не настолько большая, — ответил он с практичностью человека, рассчитывающего на длительные действия.

— Мне нравится, как серьезно ты подходишь к делу.

Его улыбка стала злой.

— Дрянная девчонка.

— В самом деле, очень грязная девчонка. Не включить ли мне и ванну в вознаграждение?

Через некоторое время Джо ела сандвич с говядиной, который Флинн сделал для нее, поскольку повар уже спал, стакан вина стоял рядом с ней на маленькой скамейке, и она смотрела, как он доставал мыло и деревянные чашечки в японской бане. Здание было построено поверх старой купальни, в которой выветрившееся дерево стало ровным и гладким, как шелк, дощатый пол и кадка оказались прекрасно подогнаны в соответствии с волокнами дерева. Складной стеклянный экран выходил в маленький, окруженный стеной сад, ранние весенние цветы благоухали в лунном свете.

— Как прекрасно, — вздохнула она. — У нас во Флоренции не было ничего похожего.

— Купание в Японии возведено в традицию и ритуал. Оно означает путь к спокойствию, расслаблению в конце дня, очищению души. Отцу повезло наткнуться на эту купальню. Одна из причин, я думаю, почему он захотел здесь остаться.

— Купание может оказаться венцом моего путешествия, — улыбнулась она. — Кадка выглядит довольно большой для…

— Восьмерых.

— Не говори так. Я безумно ревнива. — Она сомневалась, что он будет купаться с семерыми мужчинами.

Общее купание привычно для японских домов, но он предпочел не распространяться о японском быте. И, если честно, он не мог отрицать ее предположения.

— Я говорил, что она вмещает восьмерых, — поправился он вежливо.

— Так-то лучше. А я говорила, что ты девственник.

Он вскинул голову и встретился с ее горящим взглядом. Затем опустил голову и сказал бархатным тоном:

— Да, мэм.

— Как так получается? Такой привлекательный мужчина…

— Здесь поблизости больше нет женщин, мисс Аттенборо. По крайней мере до вашего приезда, — добавил он мягко.

Удивительно, насколько ложь может быть удобна.

— Итак, ты никогда не видел обнаженную женщину? Его рот дернулся, но он подавил улыбку.

— Нет, мэм.

— А хочешь?

— Ты предлагаешь? — Его стыдливая робость исчезла, уступив место лихорадочному нетерпеливому взгляду.

— Все может быть, — проговорила она, и легкая дрожь прошла по ее спине.

— У тебя есть что-то на уме?

Его безыскусное очарование вернулось, он смотрел на нее таким невинным взглядом, что ей на мгновение показалось, будто она увидела жар в его глазах.

— Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь знал об этом, — ответила она, пытаясь определить его на строение.

— Даже мои люди?

— Кто угодно. Женщина должна заботится о своей репутации.

— Ты, конечно, очень беспокоишься о ней, не правда ли?

— Не слишком ли ты дерзок?

— Просто спросил, мэм.

— Если тебе необходимо это знать, то да, я забочусь о своей репутации.

Потребовался невероятный самоконтроль, чтобы подавить комментарий, который пришел ему в голову при воспоминании об их самой первой встречи.

— Можете положиться на меня, мэм, — бодро от ветил он.

— Рада слышать, мистер…

— Флинн. Зовите меня Флинн.

— На ирландца вы не похожи.

— Вы также.

— Мистер Флинн, кое-кто собирается поучить вас хорошим манерам.

— Простите, мэм. Мы обсудим это позже.

— Требуется определенное рыцарство, чтобы общаться с леди.