Онлайн книга «Грешница»
Холодная суровость угадывалась в ее словах, несмотря на притворное легкомыслие. Синджин, конечно же, не нуждался в сводницах — ведь столько женщин страстно добивались его, но этого не стоило говорить, поэтому он произнес: — Она подруга моей матери и согласилась оказать мне услугу. Не было никакого намека на что-нибудь неприличное. — Твоей матери? Правда? — У нее был игривый тон, не соответствующий ее свежей святящейся красоте и длинным ниспадающим волосам; чистота простой рубашки и нижней юбки украшали ее, словно невинную и безупречную добродетель. — Правда. — Почему? — Потому что я хотел тебя видеть, — ответил Синджин, понимая значение ее расплывчатого вопроса. — Как долго? — Три дня. — Где ты остановился? — Опять эта ревность, словно она имела на нее какое-то право. Но она не могла больше сдерживать эти накатывающиеся приступы. — В городе. — О, как осмотрительно расплывчато. — Ты сердишься? — Ответь на мой вопрос. — В Хэмптон Мэноре. — Я так и думала. — Ты ошибаешься. Она знала его. Она знала сплетни. — Я всегда ошибаюсь? Он ответил с любезной нерешительностью: — Мне что, переезжать со своими домами? — Не нужно этого делать ради меня. — Ты единственная, ради кого я сделал бы это. — Почему я? — Ей не следовало быть такой дерзкой. И если бы она большую часть недели не убеждала себя, что может прожить без Синджина Сейнт Джона, она не была бы такой отчаянной. Она давно бы упала в его объятия, приняла бы любое объяснение его присутствия. Она не настаивала бы на словах. Тогда он сменил свою непринужденную позу, его самого охватывало беспокойство от странности его присутствия в Йорке, за много миль от того места, где он намеревался быть, бесконечно далеко следовало ему находиться с точки зрения здравого смысла. Он выпрямился, потом опять скрестил ноги и расслабился. — Потому что, если хочешь знать, — сказал он неохотно выговаривая каждое слово, — ты постоянно была в моих мыслях. — Его голос упал до хрипоты: — Особенно ночью… — Я знаю. — Хотя она едва выдохнула, произнося эти слова, они раздались взрывом в тишине комнаты. Синджин отреагировал со скоростью хищника — его взгляд насторожился, став пронзительным от напряжения. С гипнотической силой он направил его на Челси. Никто не говорил ни слова в течение долгого времени, и потом он улыбнулся медленной, ленивой улыбкой, от которой останавливалось сердце. — Ну тогда.., ты рада, что я пришел. — Нет. — Она сжимала руки. — Скажи мне правду, — произнес он мягко, снимая ногу с ноги и поднимаясь со стула. — Нет. — Она сделала шаг назад. Он стоял, не шевелясь, будто знал, что ему не нужно шевелиться, будто очень хорош? знал, что значит ее «нет». — Я видел тебя на скачках сегодня. — Его голос был низким, спокойным, не содержащим угрозу. — Ты замечательно выглядела в этом голубом наряде. «Конечно, он разбирался в тонкостях женских материй», — подумала она, но поняла, что не способна вызвать в себе нужного негодования. Вместо этого она обнаружила, что думает об особенной нежности его прикосновения, о необъяснимой улыбке, когда он ее целует, поэтому у его поцелуя был вкус счастья. Заволновавшись вдруг при мысли о его поцелуе, она попыталась укрепить поколебавшуюся решимость. — Тебе, действительно, следует уйти. Он медленно стал подходить к ней. — Моя семья скоро вернется. — Я буду очень спокойным. Ей следовало насторожиться от его необдуманного ответа, но вместо этого дрожь желания побежала по ней. — Они придут наверх ложиться спать, — протестовала она. — Они не узнают, что я здесь. — Он был очень близко. — Мой папа спит в соседней комнате. — Мы запрем дверь. «Это невозможно, — подумала она, — безумно». Не следовало разговаривать с этим самонадеянным распутником, который нечаянно забирается в мою спальню и так же нечаянно собирается там остаться. Но она не сказала опять, чтобы он ушел, и это заметили и он, и она. — Ты не боишься? — спросила она, словно ее вопрос или его ответ имели значение, когда неминуемые последствия его появления осязаемо висели в воздухе. — Мне следует? — Это очень опасно… — настаивала она, стараясь внести некоторое подобие благоразумия в из ряда вон выходящую сцену. — Действительно? — Он сказал это так спокойно, словно спрашивал о возможности получить отказ от Сомерсета. — Действительно, — резко ответила Челси, раздраженная вдруг его спокойствием, когда страх быть обнаруженными приводил ее нервы в состояние шока, и еще потому, что он не может опять небрежно вторгаться в ее жизнь, подумала она, легко позабыв, кто и в чью жизнь вторгся изначально. — Я не знаю, как ты вошел, — сказала она поучающим тоном воспитательницы, отчитывающей кого-нибудь за грязные ботинки, — но буду тебе признательна, если ты уйдешь тем же способом. — Я вошел через дверь. Он сумасшедший. Она ожидала, что он взобрался на крышу галереи, или по плющу на стене, или вскочил на подоконник с одного из огромных деревьев во дворе. — Ты ненормальный, — выпалила она. — Не сейчас, — спокойно ответил он с такой улыбкой, которая может соблазнить даже в чистилище. — Но я схожу с ума по тебе. И я проехал добрую половину Англии, чтобы снова тебя увидеть. У него было ангельское, открытое выражение лица, без следа искусственной вежливости или притворства. Он подошел к ней и нежно погладил ее щеку тыльной стороной руки. Когда он только направился к Челси, она заметила, что ждет его приближения. Одно дело обдумывать возможность уступить обольстительному соблазну Синджина Сейнт Джона, когда желаемое находилось на каком-то расстоянии, но, когда барьер всего в нескольких сантиметрах, тут уж любая сдержанность уступит. Она подняла к нему лицо и сказала с застенчивой улыбкой: — Если бы я могла, я заставила бы тебя уйти… — Если бы я мог уйти, — мягко ответил он, — я бы ушел. И еще секунду они стояли, не прикасаясь друг к другу, испытывая оставшуюся скованность, борясь с чувствами, которых предпочли бы не иметь. Затем Челси наклонилась к нему, едва заметно, это можно было скорее почувствовать, чем увидеть. Этого было достаточно. Это был конец. И Синджин сжал ее в объятиях, секунду обнимая ее и вздрагивая, затем приблизился губами к ее губам. |