Онлайн книга «Нежнее шелка»
— Прошу прощения, — пробормотал он, вспомнив, что они едва знакомы, — не хотите ли передохнуть? — Когда мне этого захочется, — прошептала она, прогибаясь навстречу, чтобы коснуться губами его губ. К счастью, бессонные ночи ему хорошо знакомы. Он усмехнулся. — Тогда в путь! И всю оставшуюся ночь, уединившись в личном раю, они предавались бешеным и бесстыдным страстям. Движимые порывами желания, они спаривались в непристойной вакханалии, охваченные стихией одержимости, и им казалось, что их околдовали. Поразительное просветление для двух людей, отнюдь не склонных к полету фантазии. Но столь замечательное и прекрасное, восхитительное и чарующее, чтобы в нем усомниться. Ближе к утру, пресыщенные и изможденные, они наконец уснули. Она распласталась на нем, положив голову ему на грудь, его руки обнимали ее, и, как дети в лесу, они спали. Она никогда не позволяла себе так безоговорочно подчиняться. И так развеяться тоже. Насколько она могла припомнить. Изнуренный, капитан уснул мертвым сном. В полдень — одиннадцатый удар старинных голландских часов в футляре, стоявших в углу, только что замер — они вдруг проснулись. Над головой у них раздавался топот ног, слышались приглушенные голоса. Тишину нарушил какой-то шум, будто наверху двигали тяжелые предметы. Тама, лежавшая в объятиях Хью, напряглась. — Они сюда не войдут, — успокоил он ее, гладя по спине. — Вам ничего не грозит. — Да. — Но она вся дрожала, словно самая малодушная из женщин. Словно она не в состоянии вступить в бой с любым мужчиной. Стараясь успокоиться, она с усилием отогнала свои зарождающиеся страхи, напомнив себе, что только что очнулась от глубокого сна и потому мыслит нечетко. «Дыши медленно, сосредоточься. Слышишь? Они уже уходят», — мысленно приказала она себе. Но все же лучше Тама чувствует себя вооруженной, и, соскользнув с груди Хью, она вытащила из-под матраса свои мечи. — Как вы думаете, сколько их там? — спросила она, становясь рядом с ним на колени и подняв на него глаза. — Это не имеет значения. Они не смогут найти вход. — Опершись на локоть, он набросил ей на плечи стеганое одеяло и снова улегся. — Вы не проголодались? Она уставилась на него, глаза ее при тусклом свете, проникающем через искусно замаскированное окошко в основании статуи Будды, казались огромными. — Как вы можете думать о еде в такое время? — Они уходят. Слышите? А я в последнее время ем очень редко. — Несколько дней его пищей был лишь бурбон. — Настоятель выпроводит их отсюда, — шепнул он, успокаивающим жестом касаясь ее руки. — Он испытанный придворный. Если бы не наследственное право, он сам стал бы сёгуном. И гораздо лучшим, чем нынешний. — Лучше теперешнего может быть всякий, — с раздражением пробормотала она. — Поскольку этого изнеженного молодого человека больше интересует поэзия. Его правление пагубно скажется на стране. — Ваш отец разделял ваше мнение, но был лоялен. Почему? — Отец еще больше не доверял оппозиции. Это явные оппортунисты, как вы, без сомнения, знаете, поскольку занимаетесь торговлей. Сацума и Тёсю покупали оружие и корабли за много лет до того, как этим стали заниматься все, стараясь при этом снискать расположение двора с помощью денег и лжи. А теперь они правят императором. — Ваш отец предпочел бы более представительное правительство — весьма передовой образ мышления для человека его сана. Большинство крупных землевладельцев были бы возмущены и протестовали бы против необходимости отказаться от своих феодальных привилегий. — Он понимал, что так лучше для будущего нашей страны. — Великодушный человек. Лицо ее смягчилось: — Как и вы, Хью-сан. Во всех замечательных смыслах. — Благодарю вас. Ваше великодушие мне тоже приятно. Но помните — вы мне платите. Я небескорыстен. — А почему бы мне не платить за ваши услуги? — Она отложила мечи в сторону, поскольку шум наверху стих. — Хотя если вы посчитаете, что вам хорошо платят, не могу ли я быть более требовательной? Он усмехнулся: — А это возможно? — Не знаю. — Ее голос стал низким и страстным. — Скажите сами. Он потянулся, демонстрируя замечательные выпуклые мускулы и откровенные мужские стати. — Я охотно послужу вам и в качестве племенного жеребца, принцесса, но мои минимальные требования — немного еды и возможность выспаться. — Конечно, конечно. Вот увидите, я согласна и на то и на другое. — Она склонилась в низком поклоне. Он поднял руку, отменяя ее позу «положение обязывает». — Речь не о том, чтобы вы были со мной покорной. Это ясно? Она приняла послушную позу: — Да, сэр. Я понимаю. — И не прикидывайтесь скромницей, — сказал он, нахмурясь. — Это не ваш тип. — А какой у меня тип? — Глаза ее весело блеснули. — Самолюбивая, непокорная, упрямая, ну и любите приказывать, а главное… — он подмигнул, — слаще меда. Она подбоченилась и тоже шутливо подмигнула, и ее ресницы кокетливо затрепетали. — Как я сладка, капитан Драммонд? Он прищурился: — Сколько вам лет, черт побери? С распущенными волосами и порозовевшими щеками она вдруг показалась ему совсем юной. Ему хотелось надеяться, что этой ночью он имел дело не с пятнадцатилетней. — Мне двадцать два, по вашему счету — двадцать один. — Замужем? — Наверное, об этом стоило спросить раньше. — Это теперь имеет значение? — Вопрос, конечно, запоздалый. — Незамужем. Потрясен он не был, но все же удивился. Японцы рано вступают в брак, особенно те, что принадлежат к известным семьям, где, по традиции, принято заключать брачные союзы с другими влиятельными семьями. — Это необычно, да? Не быть замужем в вашем возрасте… — Отец предоставил мне свободу выбора, но никто пока не сделал мне предложения. — У вас, разумеется, были любовники. — Она не была ни девственна, ни стыдлива. — У каждой знатной дамы есть любовники, Хью-сан. Как иначе могли бы мы испытать восторги любви? — Некоторые женщины ждут, пока не вступят в брак. Она смотрела на него удивленно, потому что его голос прозвучал холодно и резко. — Считаете, мне следовало подождать? — Нет, конечно, нет. Я говорю вообще. — А вы женаты? — Нет, — последовал краткий ответ. |