Книга Соблазнительное пари, страница 8 – Сьюзен Джонсон

— Ты не будешь возражать, если я напишу о тебе в своих мемуарах? — игривым шепотом спросила Жоржи, обнимая его за шею.

Он улыбнулся:

— Если они выйдут из печати, я посмотрю, о чем ты там напишешь.

— Ну уж о размере точно напишу.

— Ну, если тебе так нравится, душа моя… — Он осторожно положил ее на инкрустированный стол.

— Мне отчаянно, чрезвычайно, со страшной силой хочется, — бормотала она.

За последние несколько часов ее узкий мирок поразительно расширился. Она вдруг почувствовала себя удивительно раскрепощенной, проказливо раздвинула бедра и, приложив указательные пальцы к пухлым, покрытым пушком губам, раздвинула их, предлагая ему войти в нее.

О Боже, он и без того исходил чувственной истомой! Симон застонал.

— Неужели ты думаешь, что я способен вести себя как джентльмен, если ты предлагаешь мне такое обольстительное зрелище?

— Прошу прощения, — игриво проговорила она, нисколько не раскаиваясь.

— Ну да, как же, она просит прощения, — проворчал маркиз.

— Я теперь вся сладкая и чистая, милорд, — сказала она, погружая кончики пальцев в вагину и начиная ими двигать.

Вряд ли кто-либо был способен сохранить самообладание при виде столь пикантного зрелища.

— Так, может быть, я буду первым, кто тебя съест.

Волна наслаждения пробежала по ее телу. Лишь через некоторое время к ней вернулся дар речи.

— Будь моим гостем.

Он не сразу ответил, ему понадобилось время, чтобы совладать с невероятно сильным желанием, — Я подумаю о том, чтобы запереть тебя в комнате, — грубовато сказал он.

— Я стану твоей сексуальной рабыней? — игривым полушепотом спросила она.

— Да, черт возьми.

— Как мило!

— Мило — не то слово, которое у меня на уме. Заниматься с тобой этим до полусмерти — вот моя идея. — Медленно опустившись на колени, он провел ладонями по внутренней стороне бедер, наклонился и провел языком по пульсирующим складкам.

— Еще так, — послышался ее жаркий шепот.

— Вот так? — Кончиками пальцев он извлек из заточения клитор и принялся его нежно посасывать.

Она оттащила его за волосы.

— Нет, Симон, не дразни меня так, прошу тебя! — Ее мольба была настолько горячей и искренней, что он не мог не пойти ей навстречу. Он уже давно не мог относиться к ней бесстрастно. Ни одна из любовниц не волновала его до такой степени, как эта восхитительно маленькая, удивительно красивая и пылкая женщина, и он удивлялся, как она до сих пор сумела остаться такой наивной.

Поднявшись, он откликнулся на ее просьбу и вошел в нее без предварительных ласк и любовной игры. Он действовал так, словно она была его сексуальной рабыней, — яростно и ненасытно. Она отвечала ему столь же неистово и страстно, принимая и даже ускоряя предложенный им ритм, оставляя кровавые следы ногтей у него на спине. Она кончила дважды, после чего он невероятными усилиями воли заставил себя выйти из нее до наступления своего оргазма.

Однако он обнаружил, что испытывает чувство неудовлетворенности, которое переходит в дикое первобытное желание. Как бы возвращаясь в эпоху варварского века, он схватил ее, перебросил через плечо и понес к кровати. Опустив на смятые простыни, он сказал возбужденным хриплым шепотом:

— Ты не уйдешь до тех пор, пока я не смогу насытиться тобой.

— Я не собираюсь уходить. — Ее тело оставалось горячим, в глазах полыхала страсть. — Знаешь, кажется, это я куплю тебе целую повозку бриллиантов, — промурлыкала Жоржи.

— Это похоже на некое состязание? — В хриплом голосе Симона ощущался вызов.

— Не с моей стороны, дорогой. — Она возлежала наподобие наложницы султана в соблазнительно-бесстыдной позе. — Я вполне уступчива.

Но если это и не было состязанием, то наверняка было увлекательной игрой, в которой был дан полный выход их страсти и чувственности. По прошествии нескольких часов их сморила усталость, и они лежали обессиленные в объятиях друг друга, а лучи утреннего солнца пробивались в окно через кружевные шторы.

И хотя Симону уходить не хотелось, он понимал, что позднее утро в разгаре, и неохотно поднялся на локте.

— Завтракать будешь? — тихонько спросил он. — Я хочу принять ванну, выпить кофе, чтобы взбодриться, и начать работать. Надо просмотреть кое-какие документы и почту. Но ты можешь отдыхать, если хочешь, я все прекрасно понимаю.

— Я бы предпочла позавтракать с тобой.

Он улыбнулся:

— Хорошо. Но когда тебе захочется отдохнуть, можешь попросить о чем угодно моих слуг и поспать.

— Я даже не знаю, смогу ли заснуть. Я хочу касаться тебя, смотреть на тебя и слушать тебя и вообще вести себя так, как снедаемая любовью молоденькая девчонка.

— В таком случае мы оба будем выглядеть глупенькими, — ласково сказал Симон и поцеловал ее в нос. — Только, пожалуйста, не говори на людях, что я безумно влюблен. А то меня безжалостно засмеют.

— А если не на публике?

— Не имею возражений, душа моя. Люди всю жизнь живут и не понимают, на какие чувства они способны. Я начинаю думать, что все-таки есть благосклонное ко мне божество.

— Это все как во сне, — сказала с улыбкой Жоржи.

И, чувствуя себя так, словно оказались в новообретенной волшебной стране, они вместе искупались, оделись и позавтракали, как если бы это было совершенно привычным для них делом. Будто они всегда знали и нежно любили друг друга. Она читала утренние газеты, пока он просматривал десятки посланий, которые получил, временами их взгляды встречались, и они дарили друг другу ослепительные улыбки.

— В моем нынешнем настроении я способен бросить вызов целому миру и уж по крайней мере Меттерниху, — бодрым голосом произнес Симон, отодвигая бумаги. — Прошу меня извинить: я должен ненадолго отлучиться — необходимо встретиться с Александром. Ты найдешь чем развлечься в мое отсутствие? Часть моей библиотеки находится здесь.

— Это меня устроит.

— Я постараюсь скоро вернуться. Меня ожидают более приятные вещи. — Поцеловав ее, он поднялся из-за стола. — При благоприятном стечении обстоятельств все это не должно занять более двух часов.

— Я буду ждать.

Симон опустил черные ресницы.

— Это серьезная причина для того, чтобы поторопиться.

Прошло каких-нибудь десять минут. Жоржи не успела допить вторую чашку кофе, как вошел мажордом Симона и объявил о приходе визитера. Должно быть, в ее глазах отразилось смятение, ибо мажордом тут же справился:

— Может, ей следует отказать?

Жоржи не была уверена, что даже полный величавого достоинства Малкольм способен испугать принцессу де Буасси — это еще никому не удавалось.