Онлайн книга «Чистый грех»
— Чтоб вас поменьше мучила совесть — извольте, я могу соблазнить вас. — Привычное для вас дело? — холодным тоном осведомился Адам, хотя его рука еще сильнее сжала ее талию. — Нет, это впервые. Однако нарочитое прикосновение ее бедра к его бедру при очередном медленном туре вальса, казалось, говорило противоположное. — Достоин ли я сего блаженства? — спросил он с саркастической усмешкой — опять-таки отлично понимая, что испытывает ее терпение. — Если вы делаете это не из-под палки, то вполне достойны, — спокойно парировала Флора. — Хотя, смею добавить, я сторонница обоюдного наслаждения. Последние два слова, как видно, тронули верную струну. Теперь Адам как с цепи сорвался. — Я полагаю, — произнес молодой человек деревянным голосом, — мадемуазель будет интересно совершить экскурсию по новому саду нашего достопочтенного хозяина. — Смотря что мсье намерен показать мне. Губы Адама дернулись, ноздри дрогнули — и при первой же возможности он прекратил танец и повлек Флору к выходу в сад. У двери граф растерянно остановился. Подняв лицо ему навстречу и задорно улыбаясь, девушка промолвила: — Не думайте, я вас не дурачу. — А я и не думаю, — буркнул он. — Так мне что… взять вашу накидку? — Первое поползновение на вежливость за Бог весть сколько времени. — Вы истинный рыцарь, — все с той же усмешкой ответила Флора. — Но, по-моему, вальс нас в достаточной степени разгорячил. — Я бы сказал, даже чрезмерно, — процедил Адам. Его слова были в странном противоречии с огненным взором, которым он смотрел в глаза Флоры. — А впрочем, танец тут ни при чем… И он почти вытолкнул спутницу из дома. В залитом лунным светом саду было пусто и голо: там и сям выбивались ранние цветы, на деревьях только-только лопнули .почки. Не отпуская Флориной руки. Адам с террасы быстрым взглядом окинул холодный апрельский пейзаж, принял решение и потащил безмолвную девушку за собой на задний двор, в сторону каретного сарая, зиявшего распахнутыми широкими воротами. Как только они очутились внутри, молодой человек поспешил увлечь Флору дальше, прочь от прямоугольника лунного света. Но в поначалу непроглядной темноте он двигался вполне уверенно, с явным знанием конечной цели. Проворно лавируя между черными массами различных экипажей, граф подвел девушку к самому большому из них, затем схватил в охапку и могучими руками рывком поднял вверх. Флора вдруг оказалась в ландо, на атласном сиденье, похожем на широкий диван. — Не поднять ли нам верх? — предложила она, деловито и проворно стаскивая длинную перчатку с левой руки. — Не стоит, — сказал Адам, захлопывая за собой дверцу и усаживаясь рядом с Флорой. Потому он и выбрал именно ландо, что это вместительная четырехместная карета с открывающимся верхом: ему случалось заниматься любовью в закрытых крохотных экипажах, коих теснота — коварный враг удовольствия. — А отец вас случайно не хватится? — Нет, он согласен с тем, что я сама себе хозяйка: во-первых, совершеннолетняя, а во-вторых, у меня есть свой независимый капитал, — с лукавой улыбкой отозвалась соблазнительница. Ее глаза успели привыкнуть ко мраку, и поэтому она могла вдоволь позабавиться выражением растерянности на лице графа Серра. — М-да… вы действительно необычайное существо, — выдохнул Адам. — Но ведь и вы, согласитесь, не из неприметных, — сказала Флора, расстегивая кнопки второй перчатки. — Да, и жизнь неустанно напоминает мне об этом, — сухо заметил Адам. — Нынешний губернатор Мигер и его волонтеры-пропойцы выбираются из салуна Кона Оуэна только для того, чтобы в алкогольном дурмане гоняться за абсароками… — С тех пор как они забрались в ландо, он не переставал ерзать на диванчике: то разваливался и закидывал руки на затылок, то садился прямо. Правильно ли он поступает, идя на поводу у собственной похоти? — Эта мысль не давала ему покоя. — Индейцы моего племени старательно избегают встреч с этой пьяной шантрапой. — Похоже, у вас руки опустились. — Если они и опустились, то оружие в них все-таки осталось. Мои соплеменники всегда начеку. Так оно безопасней. — Вы часто бываете здесь, в городе? Адам отрицательно мотнул головой. — Предпочитаю собственное ранчо. Но судья Паркмен мой друг… — Тут он вздохнул и добавил: — Ну и конечно, Изольду постоянно тянуло в Виргинию — какое ни есть, а все-таки светское общество. — Она на самом деле сбежала от вас с бароном? Этот вопрос был задан нерешительным тоном в момент, когда Флора наконец справилась со второй перчаткой. Добрый десяток секунд Адам хранил молчание, и Флора сделала вывод, что любопытство опять побудило ее выступить из границ вежливости. Но тут он рассмеялся — благодаря темноте его теплый смешок приобрел будоражащую интимность. — Искренне надеюсь, что она удрала с бароном. Как говорится, туда ей и дорога… Словно в трансе Адам легонько прикоснулся кончиками пальцев к щеке девушки. — Послушайте, — сказал он другим, серьезным тоном, — зря вы сюда пришли. Да и я напрасно привел вас сюда. Вся эта прогулка в сад была неразумной затеей. Лучше нам вернуться. — А мы и вернемся… потом. Губы Флоры были едва ли в локте от него. Он уловил чувственные нотки в ее голосе. И можно было сойти с ума от одного того, как безразлично она уронила на пол свои длинные белые перчатки. Адам весь напрягся и сделал глубокий вдох. — Боже, как вы мучаете меня! Вы так желанны… Голая кожа плеч и рук девушки будто светилась в темноте. От ее волос исходил дурманящий аромат жасмина. — Поцелуйте меня, — прошептала она, всем телом подаваясь к Адаму и горя тем же желанием, что и он — Нет. Однако молодой человек не делал попытки отодвинуться. — В таком случае я поцелую вас. Он ощутил ее легкое дыхание на своих губах. В висках стучало от вожделения. — Как много у нас времени? — тихо спросил Адам. Вопрос был равнозначен капитуляции. — Вам виднее. Отзываясь на игривую двусмысленность ее ответа, граф сказал: — А впрочем, сколько бы времени у нас ни было — его меньше, чем нужно. И он не лгал. Ему действительно хотелось быть с ней — возле нее, в ней, на ней — на протяжении бессчетных часов. Желание для него новое, странное… Однако его анализом Адам сознательно не желал сейчас заниматься! — Как я понимаю, вам не шестнадцать… Этой фразой он не просто намекал, что для опытной женщины короткое удовольствие — одна досада. Это был прежде всего скрытый вопрос, которым граф, не раз обжигавшийся на молоке, машинально, для формы и наспех проверял, не является ли он первым мужчиной в ее жизни. Однако, в сущности, от ее ответа уже ничего не зависело, ибо его слух сразу же отключился. Если она и сказала что-то — смысл сказанного все равно не дошел до Адама: ее руки уже притянули его голову, ее губы уже впились в его губы… а его сметливые пальцы уже скользнули к пуговицам штанов. |