Онлайн книга «Хорошо быть тихоней»
Сегодня — другая картина: в школе я не спал и вечером не повидался с Патриком и Сэм, потому что у них дома был торжественный семейный ужин. А мой брат ходил на свидание с одной из девушек, которые «классно выглядели» на вручении аттестатов. Сестра валандалась со своим парнем. А мама с папой никак не могли отойти после родственного сбора. Сегодня мы сдали учебники, и учителя разрешили нам просто посидеть и потрепаться. Я, честно говоря, никого не знал, разве что Сьюзен, но после того случая в коридоре она бежит от меня, как от чумы. Мне даже потрепаться не с кем было. Единственный был хороший урок — углубленный английский, потому что я смог поговорить с Биллом. После урока я еле выдавил положенные слова, но он сказал, что мы расстаемся не навсегда. Я смогу ему летом позвонить, если захочу поговорить или взять что-нибудь почитать, и у меня немного отлегло от сердца. На перемене этот парень с кривыми зубами, Леонард, начал дразнить меня «любимчиком», но я не стал лезть в бутылку, потому что этот человек, по-моему, где-то недогоняет. Пообедал я на скамейке во дворе, где мы все вместе раньше курили. Прикончил бисквит и закурил, в надежде, что кто-нибудь стрельнет у меня сигарету, но этого не произошло. По окончании последнего урока все развеселились и стали договариваться о планах на лето. И все приводили в порядок свои шкафчики: выгребали ненужные бумажки, конспекты и книги прямо на пол. На подходе к своему шкафчику я увидел тощего парня, который целый год пользовался соседним шкафчиком. Мы с ним за все время даже словом не перекинулись. Кашлянул я и говорю: — Привет. Меня зовут Чарли. А он такой: — Знаю. Захлопнул дверцу — и ходу. Короче, открыл я свой шкафчик, бумажки выгреб, всякий хлам, сложил в рюкзак и зашагал прямо по книгам, бумажкам и конспектам вдоль всего коридора и оттуда на парковку. Сел в автобус. А потом написал тебе это письмо. На самом деле я рад, что учебный год позади. Хочу успеть со всеми пообщаться, пока они не уехали. Особенно с Сэм. Между прочим, год я закончил на одни пятерки. Мама была очень горда и поставила мой табель на холодильник. Счастливо. Чарли 22 июня 1992 г. Дорогой друг! Накануне отъезда Сэм у меня вся прошедшая неделя спуталась в памяти. Сэм разрывалась: она и с нами хотела потусоваться, и должна была собираться в дорогу. Ездила по магазинам. Упаковывала вещи. И все такое. Мы собирались каждый вечер, после того как Сэм распрощается с очередным дядюшкой, или пообедает с мамой, или сделает необходимые покупки. Она нервничала. Чтобы немного успокоиться и стать прежней Сэм, ей требовалось сделать глоток, если мы в тот вечер выпивали, или затяжку, если мы подкуривали. Единственное, что реально дало ей заряд бодрости на всю неделю, — это встреча с Крейгом. Она сама изъявила желание с ним пообедать, чтобы, как говорится, «закрыть тему», и я считаю, ей повезло, что он согласился: у Крейга хватило ума сказать, что она совершенно правильно поступила, когда с ним порвала. И что она — необыкновенная. И что он просит прощения и желает ей добра. Нечего сказать, весьма своевременный момент для великодушных признаний. Можно только порадоваться, что Сэм, по ее словам, не стала расспрашивать его про других девчонок, с которыми он спал, хотя ей и было любопытно. Озлобленности у нее не осталось. Только печаль. Но печаль не безнадежная. Печаль, которая просто требует времени. Вечером, накануне ее отъезда, мы все собрались у Сэм и Патрика дома. Боб, Элис, Мэри-Элизабет (без Питера) и я. Просто сидели на ковре в «игровой комнате» и вспоминали. А помните, как на «Рокки Хорроре» Патрик однажды… а помните, что сделал Боб… а Чарли… а Мэри-Элизабет… а Элис… а Сэм… Приватные шутки перестали быть шутками. Они превратились в рассказы. Никто не вспоминал неприятные имена или происшествия. И никто не отмалчивался, потому что мы своими ностальгическими воспоминаниями могли оттянуть наступление завтрашнего дня. Через некоторое время Мэри-Элизабет, Боб и Элис ушли, пообещав утром вернуться, чтобы проводить Сэм. Остались только я, Патрик и Сэм. Посидели. Помолчали. А потом из нас хлынули наши собственные «а помните». А помните, как Чарли в первый раз пошел с нами на футбол… а помните, как Чарли спустил Дейву шины, когда была встреча выпускников… а помните то стихотворение… а кассетный сборник… а «Панк-Рокки» в цвете… а помните, как мы были бесконечны… Стоило мне это сказать, как мы все притихли и загрустили. И в наступившей тишине мне вспомнился один случай, о котором я никому и никогда не рассказывал. Пошли мы как-то раз гулять. Втроем. Я шел посредине. Куда мы брели, откуда — напрочь вылетело из головы. Не помню даже, какое было время года. Помню только, что я шагал между ними и впервые в жизни ощущал, что нашел для себя место. В конце концов Патрик поднялся на ноги: — Ребята, я устал. Спокойной ночи. Взъерошил нам волосы и ушел к себе в комнату. Сэм повернулась ко мне: — Чарли, мне осталось упаковать кое-какие вещички. Ты еще со мной побудешь? Я кивнул, и мы пошли наверх. В комнате у нее многое изменилось с того дня, когда Сэм меня поцеловала. Картинки были сняты, ящики пусты, вещи свалены огромной кипой на кровати. Я приказал себе ни за что не плакать, чтобы не расстраивать Сэм, — ее и без того трясло как в лихорадке. Короче, стал я наблюдать за ее сборами, чтобы сохранить в памяти все до мельчайших подробностей. Ее длинные волосы, тонкие запястья, зеленые глаза. Мне хотелось запомнить все. Особенно ее голос. Сэм много говорила, чтобы как-то себя успокоить. Говорила, что завтра им предстоит дальняя дорога, что предки взяли напрокат микроавтобус. Гадала, как будут проходить занятия и какую впоследствии выбрать «специализацию». Сказала, что в женский клуб вступать не собирается, зато на футбол будет ходить непременно. Настроение у нее падало. В конце концов она обернулась: — Почему ты ни разу меня никуда не позвал после той заварухи с Крейгом? Я как сидел, так и застыл. Не знал, что ответить. А она продолжала, совсем тихо: — Чарли… после того случая с Мэри-Элизабет, после нашего танца в клубе, после всего… Ну не знал я, что ей ответить. Честно. Растерялся. — Хорошо, Чарли… я облегчу тебе задачу. Когда произошла заваруха с Крейгом, что ты подумал? Она и в самом деле хотела это выяснить. |