Онлайн книга «Media Sapiens. Повесть о третьем сроке»
|
– Ну и что? Из пустого в порожнее. Избитый, но всё-таки действенный приём повторения ранее сказанного. Имеет место быть. Это всё, что ты придумал? А лабрадор причём? Намёк на то, что собака президента живёт лучше, чем его народ? – Нет, Антон Геннадьевич. Я вас сегодня послушал, и меня осенило! Вы посмотрите, какой заголовок из-за лабрадора получился. Я беру протянутый мне листок и вижу заголовок, который просто потрясает меня своей наглостью и шельмовством: Как зовут собаку Путина? Западные политики спустя восемь лет не могут ответить на вопрос: Who is mister Putin? – Молодец мальчик, понял, – удивлённо говорю я. – Гениально. Просто гениально. После моей лекции пришло, говоришь? – Ага. Как вышел из кабинета, так и срослось. – Кстати, художник не должен оставаться голодным. – Я открываю сейф, достаю триста долларов и протягиваю ему. – Знаешь, что такое первый постулат в медиа? – В известном смысле, но не уверен, Антон Геннадьевич, – чуть смущённо отвечает он. – Быстродействие. Это когда гонорар за сегодняшний сюжет ты получил ещё вчера. Причём неизвестно, вышел ли твой сюжет сегодня. – Спасибо, теперь понял. – Только не увлекайся особенно – за каждый заголовок столько же не получишь. Это второй постулат медиа: лучше медленно умирать от голода, чем хамить инвестору. Потому что так умрёшь быстро. Все, пока. Когда за ним закрывается дверь, я встаю, беру из хью-мидора сигару, обрезаю её и долго раскуриваю. Потом я подхожу к окну и смотрю на бегущие по улице машины, потом дальше, на строящийся дом в глубине переулков. В голову мне приходят всякие сентиментальные мысли вроде того, что «растёт смена», «вот и я кого-то научил» или «я сам был таким когда-то». Когда мой взгляд упирается вправо, туда, где, исходя из географии, должны стоять башни Кремля, моя сентиментальность сменяется грустью. Я беру ручку и записываю в своём органайзере: «Проверить все сметы по последним Яшиным митингам». Без пятнадцати три я сижу на заднем сиденье «Peugeout 607», плетущегося по Садовому кольцу в сторону проспекта Мира. Я практически не отрываю телефон от уха, ёрзаю и изредка кричу водителю, что мы опаздываем. Мимо проносятся две машины со спецсигналами. – В хвост им пристройся, – говорю я водителю, – иначе до утра будем ехать. – Это милиция, Антон Геннадьевич. Я пристроюсь, а потом будем с ними ещё час разбираться. Вот бы нам мигалку. – Это тебе в Кремль идти работать надо. – Может, лучше вы пойдёте? И меня, заодно, пристроите. – Это вряд ли. Звонит Саша: – Посмотрел? – Посмотрел. На сайте вроде всё было неплохо, пока эта сука глупая не пришла с опровержением. Неужели они так быстро мониторят? – Эта сука, кого надо сука. – В смысле? – Антон, всё идёт по плану. Это наши люди. – А ты не боишься, что мы сами аудиторию собьём с толка? – Мы или идём ва-банк, или Никитос идёт к нам, понимаешь? – Как говорят интернетчики, «патсталом». Кстати, а в блогах чего получится? – Флеш-моб получится. Их надо подогреть, чтобы они на улицу вышли. У тебя ресурсы дополнительные? – Я попробую. – Отлично. Вечером посмотрим, как все развивается. Я не успеваю положить трубку, как звонит Вадим: – Привет. Я нашёл врача из той больницы… – И? – Пришло указание этого товарища в Москву перевезти для операции. Судя по всему, будут из него лепить иллюстрацию к гуманности наших органов. Типа мы делаем сложные операции даже преступникам. Но потом все равно судим. По закону. Дело глухое. – Ты даже не представляешь, Вадим, как нам повезло. Когда? – Завтра, вроде. – Это победа… – Не понял, Антон, поясни. – Мне после операции любой ценой нужна встреча с этим «сапогом». – Я постараюсь… – Подключай всех. Цена вопроса не интересует. – Ты едешь на акцию? – Я почти подъезжаю уже. Постоянные телефонные переговоры заставляют меня нервничать ещё больше. Динамика звонков никак не соотносится с динамикой движения. Помните в «Капитане Немо»? Там девизом «Наутилуса» было «Подвижный в подвижном». А девиз Антона Дроздикова, стоящего в адской пробке, постоянно говорящего по телефону и опаздывающего на митинг, «Подвижный в неподвижном». К сожалению. Я пытаюсь успокоиться и минут пятнадцать играю в «street racing» на телефоне Nokia 8800. Затем возвращаюсь к мысли о кино. Пялюсь в окно. Мы проезжаем плакат, рекламирующий соревнования по айкидо. «Используй энергию противника», написано под изображением хрупкого юноши, перекидывающего через себя сумоиста. Бред какой-то. Да сумоист смел бы этого обсоса, как грейдерный танк легковую машину. Разводят народ на фантастику. Я не сильно разбираюсь в восточных единоборствах, но думаю, что только в кино реальны такие фишки. «Используй энергию противника». И тут меня клинит. Я звоню Генке: – Так чего ты там про узнавание бренда говорил? – Про какое? – Ну, когда я тебя про кино спрашивал. – Аа… это. Ну, что рекламой город заполонили, походу даже слепые на него пойдут. В общем, как говорится, у всех на устах. – Все в курсе, значит. А у тебя есть киношники знакомые? – Если поискать, найду. – Найди мне сегодня к вечеру. Одного режиссёра и одного сценариста. – Во ты даёшь. Зачем? – Приквел снимать. – Зачем? Чо мы им кассу будем подогревать? – А мы правильный приквел снимем. Даже не кино, а документальный фильм. Назовём его, типа… «Реальные герои „Богов из подвала“. – Не понимаю. – Ну и ладно. Ты найди, а я тебе поясню. Вот ещё что. Ты зайди в Интернет, я тебе адрес одного юзера в ЖЖ скину по почте. Там тема одна появилась, нужно её поддержать. Поймёшь. Это срочно очень. – Хорошо. Да… Вот у нас день сегодня. – То ли ещё будет. – Смотря, что будет. – А ты просто поверь, что будет, и всё. Остальное дело техники. – Чего-то я тебя не понимаю сегодня. – Да я сам себя понимаю только местами. – Антон, ты как охотник на «сафари». – Я он и есть. «В мире животных» смотрел на ночь, вот и понесло, ха-ха-ха. Несмотря на дождь, на площади перед телецентром «Останкино» собралось большое количество людей. Я отстраненно слушал речи выступающих, мысленно репетируя свою собственную. Если честно, то я здорово волновался, ведь это было моё первое выступление перед такой большой аудиторией. Чтобы отвлечься, раздумывал о шансах в банковском деле, о том, как быстро Вадиму удастся найти концы среди работников больницы, в которую перевезли Зайцева, и о беспризорниках. Тремя ударами можно было решить все проблемы, разрулить тему с Никитосом, существенно поправить дела по проектам Вербицкого, да ещё и денег заработать. В унисон с моей последней мыслью собравшиеся одобрительно захлопали, засвистели и начали что-то выкрикивать. Признаться, я даже испугался возможностям толпы читать мои мысли. Но оказалось, что таким образом публика провожала с трибуны Анатолия Белостенного, того самого старпера из «Колокола», которого я хотел уволить. Надо сказать, что отработал он по своей аудитории на отлично. У меня даже закрались сомнения: «Может оставить?» Люди на площади начали скандировать: «Нет цензуре!», «Нет цензуре!» Ведущий представил следующего выступающего – «известного политолога, молодого правозащитника, ответственного секретаря организации „Возвращение к Истокам“ Антона Дроздикова». Я сообразил, что выступать нужно мне, только после того, как Вадим толкнул меня в бок, говоря: «Давай, Антон, твоя очередь». Всё напоминало замедленную съёмку. Предыдущие ораторы повернулись в мою сторону и медленно хлопали в ладоши, как бы приглашая меня к микрофонам. Я, в замешательстве, стоял перед трибуной и всё время норовил обернуться назад, хотя сзади был только баннер с эмблемой НТВ и слоганом «Шесть лет без Свободы Слова». Наконец, я подошёл к микрофонам, облокотился рукой о трибуну и начал: |