Онлайн книга «The Телки два года спустя, или Videoты»
|
– Ты телефон потерял? – с порога интересуется Маша. – Не терял, а что? – Я звоню тебе целый день, почему не подходишь? – Я... я работал, душа моя. У меня в среду шоу, нужно готовиться, понимаешь? – Ты последний раз к нему готовился год назад. – Тогда мы еще не были знакомы, – напоминаю я. – Мы так и будем стоять в прихожей? – делает она попытку прорыва. – Маш, знаешь, – я сипло кашляю, пытаясь вызвать прилив мокроты, – я себя не очень хорошо чувствую, я спал. – Может, тебя полечить? – Она недобро прищуривается и делает шаг вперед. – Маша, давай встретимся вечером! – Я тоже делаю шаг вперед. – Мне правда нехорошо, я хочу выспаться. – Ты не один! – заключает Маша. – Впрочем, мне это неинтересно. – В смысле? – я не верю, что все так хорошо, а главное, так быстро закончилось. – Я ухожу, Миркин, – и она садится на банкетку. – Мы увидимся вечером, так? – Я не понимаю, какого черта она села, уходя. – Нет, Миркин, ты не понял! Я ухожу от тебя. – Пауза в ожидании реакции. Я хмурю лоб, вспоминая о томящейся в спальне Тане. – Ты не привык, что тебя девочки бросают, да? Ты же у нас сердцеед! – Я не понимаю, Машенька, ты пришла поскандалить? – В моей джинсовой куртке блеск для губ, которым я не пользуюсь. Как ты думаешь, Андрюша, откуда он? – Это «Что? Где? Когда?»? Откуда я знаю? – Маша начинает меня нервировать. – Может, твоя подруга оставила! – Куртка до вчерашнего вечера висела у тебя, дорогой! – выстреливает она мне в левый глаз. – У меня?! Дома?! – Я ищу варианты. – Может, Антон или еще кто-то приезжал с подругой, той стало холодно, и я предложил ей твою куртку. А подруга забыла в ней свой блеск для волос. – Для губ. – Для губ. В общем, что за допрос, а? – Конечно забыла. И еще забыла твою визитку с номером мобильного! – делает Маша контрольный выстрел. А я совершенно точно вспоминаю, на ком была ее куртка вчера вечером, и это выводит меня из себя. Яна! Вот же тупица! А главное, что за пренебрежение! Забыть мою визитку! Можно подумать, ей телезвезды каждый день свои мобильные оставляют. – Маш, я думаю, ты сама ее когда-то там оставила, а теперь придумываешь всякую ерунду. Давай поговорим вечером! – Давай не будем говорить, а? – Хорошо, давай не будем об этом говорить. – Я хочу забрать свои вещи, – говорит она довольно жестким тоном. – Когда? – Сегодня! Сейчас! И, с одной стороны, не стоит ей препятствовать, потому как в последнее время девушки редко проявляют подобную инициативу. Иные, кажется, обладают талантом не просто переехать к тебе, молниеносно наполнив квартиру своими вещами, но въедаться в ее стены так, что выкурить их можно только горячим паром. С другой стороны – спальня. Наша Таня горько плачет и все такое. – Я привезу тебе вещи сегодня вечером. – Нет, я приехала, чтобы забрать их сейчас! – Машино лицо изображает недюжинную работу интеллекта, она вся подбирается, вжимается в банкетку и выпаливает: – Кстати, Миркин, а почему ты голый?! «Вау! Действительно, почему? А я настолько хорошо чувствую себя в своем теле, что даже не заметил. Вот что значит отсутствие комплексов! Почему же я голый? Зайди ты на полчаса раньше, нашла бы на мне из одежды только презерватив! Считай, тебе повезло, зайка!» Я смотрю на нее сверху вниз, она чуть запрокинула голову и не спускает с меня глаз. Между нами только мой член. Как немой укор. – Я... я же сказал тебе, я спал... зайка... В этот момент Маша вскакивает, отодвигает меня и чешет вперед. Я спотыкаюсь о спортивную сумку и слышу, как она верещит уже из спальни: – Нет, ну я так и думала! Это даже неинтересно! Маша мечется по спальне, раздвигает двери шкафа-купе, выдвигает ящики и лихорадочно сгребает свое нижнее белье, футболки, платья и прочий реквизит в большую дорожную кожаную сумку коричневого цвета. Как-только я пересекаю порог спальни, она подбегает ко мне, отвешивает пощечину и оборачивается к Тане: – Вам, девушка, наши семейные разборки не помешают? – Протестую! – Я поднимаю руку вверх. – Мы не женаты! – Что вы, что вы! – бухтит Таня, укрывшись одеялом до самых глаз. – Мне как девушке молодой и неопытной это очень полезно! «А семилетнюю разницу в возрасте отмечать – это по-нашему! Это ниже пояса». – Ну не кокетничайте, девушка! Вы не так уж молоды, а опыт вам ваш партнер передаст очень быстро. Правда, ЗАЙКА?! – Она наотмашь лупит меня сумкой. «Маши все-таки будет иногда не хватать. Какое чувство юмора! Вот что значит гуманитарное образование». Я уворачиваюсь, задеваю ногой за прикроватную тумбочку и шлепаюсь на пол, успев подставить руки: – Девушки, раз вы так мило щебечете, может, нам прекратить этот театр теней и... втроем, ну, вы понимаете, – я закрываю рукой половину лица и начинаю давиться смехом. Машу, наоборот, душат рыдания. Она снова подлетает ко мне и лупит уже куда придется, и я поскорее ретируюсь из спальни, практически на четвереньках. Минут десять проходят относительно тихо. Слышны лишь Машины всхлипывания и грохот задвигаемых ящиков. Наконец она выбегает из спальни с сумкой наперевес. Отворачивает от меня зареванное лицо, доходит до двери и начинает судорожно греметь ключами: – Открой! Слышишь?! Немедленно открой мне дверь, – визжит Маша, – выпусти меня!!! – Она открыта! – Я поднимаюсь с пола. – В другую сторону толкни... – Скотина! – бросает она напоследок и хлопает дверью. Я подхожу к двери, приоткрываю ее, оставляя безопасную щель, и говорю вслед этой мегере: – Хотел бы напомнить, мадам, что сумка, в которой вы транспортируете свои вещи, все-таки моя. Мне будет не с чем ездить в командировки, дорогая! – Самовлюбленный болван! Тварь! Ненавижу тебя, – несется от лифта. – И импотент! Ты забыла добавить. – Я прикрываю дверь. В нее немедленно что-то бухает. «Сто процентов кожу поцарапает. Или ручку порвет», – сожалею я про себя и возвращаюсь в спальню. Таня уже оделась, забрала волосы в хвост и озирается по сторонам. – Эта неврастеничка прихватила что-то из твоей одежды? Не обращай внимания, зайка, это старая история. Никак не заберет остатки своих вещей. – Я бессильно развожу руками. – При этом в остатках нижнее белье. Никогда не видела «бывших», которые забирают свои колготки и трусы в последнюю очередь! – Таня презрительно смотрит куда-то в область моего члена. – Там были трусы?! Надо же! – Я оглядываюсь, соображая, что бы на себя напялить. |