Онлайн книга «Крючок для Пираньи»
|
«Неужели посадят?» — с отрешенным каким-то любопытством подумал Мазур. — Бумаги, конечно, еще не оформляли, Василий Иваныч? — спросил в конце концов подполковник. — Все только что произошло, ребята пишут… — Павел Степаныч, дорогой, вы подождите пока в коридоре с товарищами… — предложил в конце концов подполковник. — Мы тут самую чуточку посовещаемся… — Пять минут, — приказным тоном изрек мэр, хмелея от собственной значимости. — Потом вынужден буду привезти прокурора. Все, кто не имел отношения к охране правопорядка, вышли в коридор. Сержант, глянув через плечо Мазура, очевидно, увидел какой-то знак, поданный одним из вышестоящих, и словно бы невзначай расположился поближе к Мазуру, явно надеясь, что их знакомство все же станет более тесным. Не прошло пяти минут, как из кабинета вышел подполковник, развел руками: — Извините, гражданин Микушевич. Такая уж ситуация… — Да что вы, бывает, — великодушно кивнул Мазур, принимая от него свои небогатые пожитки. Подполковник еще раз извинился, но глаза оставались умно-холодными. В приливе озарения Мазур понял причину такого гуманизма и покладистости: дело, конечно, не в мэре, а в географическом положении Тиксона. Сбежать отсюда можно только на самолете или корабле, пешком в Шантарск не двинешь. Легко блокировать аэропорт или при нужде догнать судно на хорошем катере. Тюремная камера просто-напросто расширилась, только и всего… Предложение мэра отвезти их в гостиницу на «Волге» Кацуба отклонил, кивнув на свой заслуженный драндулет (чей номер, не сомневался Мазур, милиция надежно запомнила). Мэр еще минут пять тряс им руки, приглашал на чаек и выражал уверенность в грядущих эпохальных открытиях, которые неминуемо сделает «Морская звезда». Потом от него удалось отделаться, он сел в черную «Волгу» и укатил. — Пошли, — сказал Кацуба, извлекая ключи от драндулета. — Все путем, ребята уже в отеле… — Не подвезете? — спросила Даша, появившись неведомо откуда. — Отчего же, — охотно согласился Кацуба. — Такую девушку, да с полным нашим усердием, а ежели насчет коньячку на ночь, так и это всегда готовы, как отмененные историей юные пионеры… Она села на заднее сиденье и спросила: — Слушайте, юные пионеры, а вам не кажется, что вы слишком уж распоясались? — Ей-богу, не трогали мы его, — сказал Кацуба, выруливая со двора. — А кстати, что за тип такой, и почему при нем пистолет оказался? Не просветите? — Ох, посадила бы я вас всех… — вздохнула она. — Не верите? — Не верю. — Между прочим, Дашенька, — вкрадчиво сказал Кацуба, — когда мы с вами в Шантарске в последний раз виделись, в руке у вас наличествовал симпатичный пистолетик, а у ваших стройных ножек валялись два жмурика. Должен заметить в целях комплимента — два безупречно сработанных жмурика… — Там другое… — Ну да? А здесь что? — Не понимаю до конца, — призналась она. — Это и злит. — И упорно не верите, что мы к этому жмурику касательства не имеем? — Не верю, — упрямо сказала она. — Кстати, следовало бы вам помнить, что и я не лыком шита. Нашла тот микрофончик, что ваша Света мне на куртку приколола. И не стройте из себя громом пораженного. До того, как поднялась на корабль, микрофона не было, а когда я сошла на берег, он уже был… — Ах, вон оно что… — ухмыльнулся Кацуба, не оборачиваясь к ней. — Что-то такое припоминаю… Девочка молодая, в приливе рвения переусердствовала… — Так вы же мне и в номер «клопов» напихали… — Вот насчет номера — чистая инсинуация, — сказал Кацуба. — Не лазили мы в номер, не верите — обыщите… Может, все же обменяемся кой-какой информацией? — Не могу, — сказала она с некоторой ноткой сожаления. — Начальство не велит? — Сами понимаете, не могу я с вами по своей инициативе откровенничать. — А лично я — готов. При условии взаимности, и никак иначе. — Значит, не договоримся… — сказала Даша. — Остановите. Кацуба покладисто остановил машину под ближайшим фонарем, но Даша не вылезла — сзади послышался тихий шорох расстегиваемой «молнии» (у нее с собой была нетолстая папочка из желтого кожзаменителя), меж Мазуром и Кацубой просунулась рука с пачкой фотографий. — Узнаете? — спросила Даша. Мазур быстро узнал выхваченное фотовспышкой из темноты лицо, искаженное гримасой скорее недоумения, чем страха. На других снимках — гораздо более неприглядная картина. Бедный Сережа, то-то он куда-то запропал… — Тяжелым предметом по затылку, — бесстрастным голосом пояснила Даша. — Вы с ним, кажется, в последние дни были не разлей вода? Молчите? — А что делать? — пожал плечами Кацуба. — У меня такое сложилось впечатление — как ни оправдывайся, не поверите… — А вот это? — она подсунула новые фотографии. Глядя на очередной труп, заснятый во всех ракурсах, Мазур не ощутил злорадства — одну тупую усталость. Слишком много покойников, вертелось в голове, слишком много… — Узнаете, конечно? — нагнулась к Мазуру Даша. — Узнаю, — нехотя сказал он. — Это и есть тот… Никитин. — Ага. Никитин Юрий Петрович, из здешней уголовки. Обидчик ваш. — Она повернулась к Кацубе. — Веселые дела получаются правда? Вас интересует капитан водолазного бота Толстолобов — и вскоре его находят убитым, причем убийство не особенно старательно замаскировано под нападение пьяной шпаны. Возле вас крутится Сергей Прутков — и его находят мертвым. Вас обижает Никитин — и в соответствии с установившейся традицией ему всаживают заточку под ребро. Стоило вашему бравому спутнику, — кивнула она на Мазура, — закрутить роман с Екатериной Белинской, заведовавшей здешним музеем, как музей наполовину сгорает, а сама Белинская бесследно исчезает. Перебор получается. Кто, интересно, следующий? Соловаров? — Кто-кто? — Ой, ну не надо… — в зеркальце Мазур видел, как поморщилась Даша. — Гриша Нептун, с коим вы так мило ворковали на одной богатой дачке… Можете трогаться, больше у меня фотографий нет… пока. — Хорошего вы о нас мнения, Дашенька… — Где Белинская? — Понятия не имею, — сказал Кацуба. — Дашенька, чтоб я так жил — пустышку тянете. Я устал вам это доказывать… — Вы, по-моему, одного не понимаете, — сказала она так, словно пропустила все его слова мимо ушей. — Не понимаете, что ваш размах, ваша чересчур буйная деятельность начинают уже кое-кому становиться поперек горла. Особенно после убийства Никитина. |