Книга Сладостный МИФ, или МИФтерия жизни, страница 35 – Роберт Линн Асприн

Мой телохранитель шагнул вперед и встал между мной и препирающейся парочкой.

— Уходите отсюда, босс, — тихо сказал он.

— Что?

Мне сперва показалось, что я его неправильно понял.

— Босс, — прошипел он, стараясь держаться спокойно. — Я ваш телохранитель, верно? Так вот, в качестве вашего телохранителя и лица, в настоящий момент отвечающего за сохранение вашего здоровья, я требую, чтобы вы немедленно ушли отсюда!

— Но…

Похоже, Гвидо не собирался продолжать обсуждение этого вопроса. Он просто сгреб меня в охапку здоровой рукой и выволок за дверь. Оказавшись в коридоре, он без особых церемоний прислонил меня к стене у дверного проема.

— А теперь стойте здесь! — произнес он, тыча мне в лицо здоровенным пальцем. — Понятно? Стойте здесь!

Этот тон был мне знаком. Я сам говорил таким, когда пытался внушить Глипу какую-нибудь простую команду… после того как он уже три или четыре раза полностью проигнорировал мои слова. Я решил попробовать доказать, что я умнее своего дракона, и послушался.

— Хорошо, Гвидо, — утвердительно кивнул я. — Здесь так здесь.

Он мгновение поколебался, глядя на меня так, будто я прямо сейчас рвану обратно, но в конце концов удовлетворенно кивнул, повернулся и вошел в мою комнату, закрыв за собой дверь.

Я не мог разобрать слов, но слышал, как спорящие за дверью голоса вдруг умолкли, а потом опять зазвучали гневным хором, в который время от времени вплетался голос Гвидо. Затем наступила тишина.

Прошло несколько бесконечно долгих мгновений, и дверь вновь открылась.

— Теперь можете заходить, босс, — объявил мой телохранитель. — Они убрались.

Я покинул свое место у стены и зашел в комнату. Первый же взгляд вокруг подтвердил слова Гвидо. Джинны удалились в неизвестном направлении. Удивительно, но первой моей реакцией было чувство обиды, что они ушли не попрощавшись.

Кроме того, я почувствовал, что хочу вина, но подавил это желание и присел на край кровати.

— Ну хорошо, Гвидо, — сказал я. — Так в чем было дело?

— Вы уж извините, что я так на вас налетел, босс, — совершенно неизвиняющимся тоном начал мой телохранитель. — Вы же знаете, обычно я так себя не веду.

— А что же сейчас?

— Делал свою работу, — парировал он. — Как ваш телохранитель, я старался защитить вас от тяжких телесных повреждений, а возможно и от гибели. Именно за это, в соответствии с должностной инструкцией, мне и платят.

— Защитить меня? От этих двоих? Да ты что, Гвидо! Они же просто спорили, да и спорили-то не со мной. Просто мелкая семейная перебранка.

— Просто спорили! — воскликнул мой телохранитель, надвигаясь на меня. — Вы что, думаете…

Внезапно он замолчал и отступил назад, тяжело дыша.

Я не знал, что и подумать. Гвидо на моей памяти никогда еще до такой степени не выходил из себя, но я совершенно не мог вообразить, в чем тут может быть дело.

— Простите, босс, — наконец сказал он уже более нормальным тоном. — Положение было очень рискованное, и я до сих пор еще немного не в себе. Но сейчас буду в порядке.

— Какое еще рискованное положение? — возмутился я. — Они же просто…

— Да знаю, знаю, — произнес он, жестом призывая меня замолчать. — Они просто спорили.

Он глубоко вздохнул и похрустел пальцами.

— Знаете, босс, я все время забываю, насколько вы в этих делах неопытны. То есть по части магии вы, может быть, всех за пояс заткнете, но вот в моей области, то есть там, где надо говорить и действовать без лишних церемоний, вы все еще сущий младенец.

Что-то во мне порывалось возразить, поскольку за эти годы я побывал-таки в кое-каких серьезных переделках, но я промолчал. Гвидо и его кузен Нунцио были в своем деле экспертами, а уж мнение экспертов я за эти годы уважать научился.

— Понимаете, босс, люди говорят, что парни вроде нас с Нунцио мало чем отличаются от полицейских… Мы играем в одну игру, только в разных командах. Не знаю, может, это и правда. Так вот, есть одна вещь, в которой я точно уверен, и тут обе наши команды совершенно согласны: самая опасная ситуация, в которую можно влипнуть… ситуация, когда тебя скорее всего могут замочить… это вовсе не перестрелка и не бандитская разборка. Это обычная ситуация скандала в семье. Да-да, не удивляйтесь. Семейная ссора… вроде той, которую вы наблюдали, когда я появился. Это смертельно опасно, босс. Особенно если это ссора между мужем и женой.

Я хотел было засмеяться, но он, похоже, говорил предельно серьезно.

— Ты не шутишь, Гвидо? — спросил я. — Что там может быть такого опасного?

— Гораздо больше, чем вы можете себе вообразить, — ответил он. — Именно этим такая ситуация и опасна. В обычной стычке можно себе представить, что происходит в данный момент и что произойдет в следующий. А вот ссора между мужем и женой — дело совершенно непредсказуемое. Никогда нельзя сказать заранее, кто на кого замахнется, когда и чем именно, потому что сами участники этого не знают.

Я начал постепенно понимать, о чем он говорит. Картина рисовалась одновременно захватывающая и пугающая.

— А почему это так, Гвидо? Почему стычки между супругами так чреваты взрывом?

Мой телохранитель нахмурился и почесал в затылке.

— Я на самом-то деле никогда особенно над этим не раздумывал, — сказал он. — Но считаю, что дело тут в мотивности.

— В мотивах? — машинально поправил я.

— Ив мотивах тоже, — кивнул он. — Видите ли, босс, если взять деловые разногласия, принимающие насильственный характер — собственно, к таким делам меня обычно и привлекают, — то там побудительные мотивы вполне понятны… это может быть, например, жадность или страх. То есть либо босс А хочет что-то получить от босса Б, а тот не желает это отдавать — например, кусок доходной территории, — либо босс Б боится, что босс А попытается с ним разделаться, и решает сам его устранить. При любом подобном раскладе у участников есть ясная цель, поэтому сравнительно несложно предвидеть развитие событий и принять контрмеры. Понимаете, о чем я?

— Кажется, да, — сказал я. — А при скандале в семье?

— Вот тут дело может обернуться очень паршиво, — скривился он. — Прежде всего люди препираются, но сами не знают, о чем они спорят. На карту поставлены не деньги, а эмоции и оскорбленные чувства. Проблема в том, что определенной цели тут нет, а в результате невозможно сказать, когда схватка прекратится. Накал постоянно нарастает, обе стороны все изощреннее изводят друг друга, и обе терпят все больший ущерб, и так до тех пор, пока кто-то не получит по мозгам так больно, что не сможет думать ни о чем другом, кроме как отплатить противнику.

Он с шумом стукнул кулаком по раскрытой ладони, слегка поморщившись от боли в раненой руке.