Онлайн книга «На пятьдесят оттенков темнее»
Я захожу в свою прежнюю спальню — в комнату сабы. Хосе может переночевать тут — ему понравится вид. Сейчас четверть девятого, и солнце начинает клониться к закату. Далеко внизу мигают городские огни. Красота! Да, Хосе понравится. Я лениво думаю, где Кристиан повесит мои фотопортреты. Что до меня, то лучше бы он их не вешал. Мне не очень хочется смотреть на собственную физию. Возвращаясь по коридору в гостиную, прохожу мимо игровой комнаты и машинально трогаю дверную ручку. Обычно Кристиан держит ее запертой, но сейчас, к моему удивлению, дверь открывается. Как странно. Вхожу, чувствуя себя как ребенок, игравший в прятки и нечаянно забежавший в запретное место. Тут темно. Я щелкаю выключателем, и источники света, установленные за карнизом, освещают комнату мягким, приглушенным сиянием. Я помню его. Комната походит на материнское чрево. В моем сознании оживают воспоминания о том, как я была здесь в последний раз. Пояс… Я морщусь при воспоминании о нем. Теперь он невинно висит в одном ряду с другими предметами на вешалке у двери. Я робко провожу пальцами по поясам, кнутам, хлыстам и лопаткам. Ух ты! Вот об этом мне и надо поговорить с доктором Флинном. Способен ли остановиться человек, уже привыкший к такому стилю жизни. Подхожу к кровати, сажусь на мягкие атласные простыни красного цвета и оглядываюсь по сторонам. Рядом со мной стоит столик, на нем ассортимент палок. Так много!.. Неужели мало одной?.. Ну, чем меньше говорить об этом, тем лучше. А еще большой стол. Что он на нем делает? Мой взгляд падает на честерфилд, мягкий диван, и я пересаживаюсь на него. Это просто диван, ничего выдающегося — я не вижу никаких особенных приспособлений, колец, к которым можно привязывать руки. Оглянувшись, я замечаю антикварный комод. Мне становится любопытно. Что он там хранит? Выдвигаю верхний ящик и ловлю себя на том, что у меня кровь стучит в ушах. Почему я так нервничаю? Мои действия кажутся мне недозволенными, словно я что-то нарушаю. Впрочем, так оно и есть. Но если он хочет жениться на мне, то… Черт побери, что это такое? Набор причудливых инструментов — я даже не догадываюсь, что это такое и для чего они предназначены, — аккуратно выложен в ящике со стеклом. Я беру один, пулевидной формы и с ручкой. Хм-м… что ты ими делаешь? Я теряюсь в догадках. Четыре разных размера!.. Я поднимаю глаза. Кристиан остановился в дверях и с бесстрастным видом смотрит на меня. Долго он так стоит? У меня такое чувство, будто меня поймали, когда я запустила руку в вазу с пирожными. — Привет. — Я нервно улыбаюсь и знаю, что у меня вытаращены глаза и что я смертельно бледная. — Что ты делаешь? — Он спрашивает мягко, но в его тоне чувствуется некий подтекст. Вот черт. Он злится? Я краснею. — Э-э… мне было скучно, и еще меня разбирало любопытство, — смущенно бормочу я. Он ведь сказал, что будет работать два часа. — Очень опасное сочетание. В задумчивости Кристиан проводит указательным пальцем по нижней губе, не отрывая от меня глаз. Я сглатываю комок в горле. У меня пересохло во рту. Он неторопливо входит в комнату и спокойно закрывает за собой дверь. В его глазах пылает жидкий серый огонь. О господи… Небрежно опирается на комод, но я догадываюсь, что его спокойствие обманчиво. Моя внутренняя богиня не знает, что ей предстоит: драться или летать. — Что вас конкретно заинтересовало, мисс Стил? Возможно, я смогу вас просветить. — Дверь была открыта… я… Я гляжу на Кристиана, затаив дыхание; как всегда, я не знаю его реакции или того, что мне нужно сказать. Его глаза потемнели. Мне кажется, что происходящее его забавляет, но сказать это трудно. Он опирается локтями о комод и, сцепив руки, кладет на них подбородок. — Сегодня я заходил сюда и размышлял, что мне делать со всем этим. Вероятно, забыл запереть. — Он мгновенно хмурится, словно видит в этом непростительную ошибку. Я тоже хмурюсь: тут что-то нечисто, забывчивость не в его духе. — Да? — И вот ты здесь, сунула сюда свой любопытный нос, — ласково и озадаченно продолжает он. — Ты не сердишься? — шепчу я на исходе дыхания. Он наклоняет голову набок, на его губах усмешка. — С чего мне сердиться? — Ну, я как бы… без разрешения… ты всегда злишься на меня за это. — Мой голос звучит спокойно, я перевожу дух. Кристиан морщит лоб. — Да, ты зашла сюда без разрешения, но я не сержусь. Я надеюсь, что когда-нибудь ты будешь жить в моем доме, и все это, — он обводит рукой комнату, — станет и твоим. Моя игровая комната? Раскрыв рот, я, не отрываясь, смотрю на него: вот еще новости! — Вот почему я был здесь сегодня. Пытался решить, что с ней делать. — Он похлопывает по губам кончиком указательного пальца. — И потом, разве я все время на тебя злюсь? Вот, например, разве сегодня утром я злился? А, верно. Я улыбаюсь, вспомнив о том, как Кристиан проснулся и что было дальше. Это отвлекает меня от мыслей о судьбе игровой комнаты. Сегодня утром Пятьдесят Оттенков был такой забавный. — Ты был такой веселый. Я люблю веселого Кристиана. — Правда? — Он выгибает бровь, и его красивые губы растягиваются в улыбке, робкой улыбке. Вот это да! — Что это? — Я беру в руки серебряную штучку, похожую на пулю. — Мисс Стил, меня восхищает ваша неизменная жажда информации. Это анальная затычка. — О-о… — Куплена для тебя. Что?.. — Для меня? Он медленно кивает, его лицо стало серьезным и настороженным. Я хмурюсь. — Ты покупаешь новые… э-э… игрушки… для каждой сабы? — Некоторые — да. — Затычки для попы? — Да. Ну ладно… Я сглатываю комок в горле. Анальная затычка. Сплошной металл — наверняка неприятно? Я вспоминаю нашу, уже давнюю, дискуссию об игрушках для секса и жестких пределах. Кажется, в тот раз я сказала, что попробую. Теперь же, увидев одну из них, я не уверена, что мне хочется это делать. Я рассматриваю еще раз ее и кладу в ящик. — А это? Я вынимаю нечто длинное, черное, резиновое, состоящее из постепенно уменьшающихся сферических пузырей, соединенных вместе. Первый пузырь большой, а последний — гораздо меньше. Всего восемь штук. — Анальные бусы, — говорит Кристиан, не отрывая от меня пристального взгляда. Ой! Я разглядываю их с интересом и ужасом. Все они, внутри меня… там! Не представляю. — От них получается впечатляющий эффект, если их вытаскивать посреди оргазма, — добавляет он будничным тоном. — Это для меня? — шепчу я. — Для тебя, — кивает он. — Значит, это попочный ящик? |