Онлайн книга «Том 1. Рассказы»
|
Долбышев ходил по кругу вприсядку, щелкал по пыльным голенищам ладонями и тяжело сопел, как запаленная лошадь. Потом, расстелив шинели и кожухи, легли вокруг огня. Пулеметчик Манжуло, прикуривая от головни, сказал: — Есть такие промеж нас разговоры: болтают, что через Шахты поведет нас батько до румынской границы, а там кинет войско и один уйдет в Румынию. — Брехни это! — буркнул Долбышев. Манжуло ощетинился, обругал Долбышева матерком, тыкая в его сторону пальцем, крикнул: — Вот он, дурочкин полюбовник! Возьми его за рупь двадцать! А ты, свиной курюк, думал, что он тебя посадит к себе на тачанку?.. — Не может он кинуть войско!.. — запальчиво крикнул Долбышев. — Раздолба!.. Отродье Дуньки грязной!.. Ведь не пустит румынский царь на свою землю двадцать тысяч! — белея от злобы, выкрикнул пулеметчик. Его поддержали. — Верно толкуешь!.. — В точку стрельнул, Манжуло!.. — Мы до тех пор надобны, покель кровь льем за батьку да за его любовниц, каких он с собой возит… — Го-го-го!.. Ха-ха-ха!.. Подсыпай ему, брательник! — понеслись над костром крики. Долбышев встал и торопливо пошел к тачанке сотника. Вслед ему пронзительно засвистали, заулюлюкали, кто-то кинул горящее полено. — Наушничать пошел… Ну, ладно… Подойдет бой, мы его в затылок шлепнем! Петька увидал, как сотник Кирюха шагает к костру, и отодвинулся подальше от огня. — Вы что, хлопцы? Кто из вас по петле соскучился?.. Кому охота на телеграфных столбах качаться? А ну, говорите!.. Манжуло привстал с земли, подошел к сотнику в упор, сказал, дыша часто и отрывисто: — Ты, Кирюха, палку не перегинай! Она о двух концах бывает!.. Прищеми свой паскудный язык! — А ну, пойдем в штаб! Кирюха ухватил пулеметчика за рукав, но кругом глухо загудели, привстали с земли, разом сомкнулась позади сотника стена лохматых папах. — Не трожь! — Душу вынем! — Тебя вместе с штабом вверх колесами опрокинем! Кирюху понемногу начали подталкивать, кто-то, развернувшись, звонко хлестнул его по уху. Синий кафтан сотника треснул у ворота. Брякнули затворы винтовок. Сотник рванулся, в воздухе повис стонущий крик: — Споло́х!.. [2] Изме… Пулеметчик зажал ему ладонью рот, шепнул на ухо: — Уходи да помалкивай… Пулю в спину получишь! Расталкивая скучившихся махновцев, провел его до первой тачанки и вернулся к костру. Снова загремел рокочущий хохот, пискнула гармонь, забарабанили каблуками танцоры, а около тачанки повалили Долбышева наземь, заткнули кушаком рот и долго били прикладами винтовок и ногами. * * * На другой день из штаба группы прискакал ординарец, передал сотнику засаленный блокнотный листик. На листике всего четыре слова набросано чернильным карандашом: «Приказываю сотне взять совхоз». IX С бугра виден совхоз. За белой каменной змейчатой оградой — кирпичные постройки, высокая труба кирпичного завода. Сотня, бросив на шляху тачанки, бездорожно цепью пошла к совхозу. Сотник Кирюха с лицом, перевязанным бабьим пуховым платком, ехал впереди. Вороная кобылица под ним спотыкалась, он ежеминутно оглядывался на реденькую шеренгу людей, молча шагавших позади. Петька шел седьмым на левом фланге. Почему-то казалось, что сегодня — скоро — должно случиться что-то большое и важное. И от этого ожидания было ощущение нарастающей радости. Когда на выстрел подошли к совхозу, сотник соскочил с лошади, крикнул: — Ложись! Рассыпались возле балки. Легли. Ударили по каменной ограде недружным залпом. С крыши совхоза хриповато и неуверенно заговорил пулемет. По двору замаячили люди. Пули ложились позади цепи, подымали над землей комочки тающей пыли. Три раза ходила сотня в атаку и три раза отступала до балки. Последний раз, когда бежал Петька обратно, увидел возле сурчиной норы Долбышева, лежавшего навзничь, нагнулся — под папахой на лбу у Долбышева дырка. Понял Петька, что подстрелили его свои же: выстрел почти в упор, в лицо, повыше глаза. Четвертый раз сотник Кирюха вынул из ножен гнутую кавказскую шашку и, обводя сотню соловыми глазами, прохрипел: — Вперед, хлопцы!.. За мной!.. Но хлопцы, не двигаясь с места, глухо загудели. Манжуло, пулеметчик, выкинул из винтовки затвор, крикнул: — На убой ведешь? Не пойдем!.. Петька, чувствуя, как холодеют его пальцы, а тело покрывается липким потом, выкрикнул рвущимся голосом: — Братцы!.. За что кровь льете?.. За что идете на смерть и убиваете таких же тружеников, как и вы?.. Голоса смолкли. Петька сразу почувствовал, как вспотел у него в руках винтовочный ремень. — Братцы!.. Давайте сложим оружие!.. У каждого из вас есть родная семья… Аль не жалко вам жен и детей? Думали вы об этом, что будет с ними, ежели вас перебьют?.. Сотник выдернул из кобуры маузер, но Петька предупредил его движение, вскинул винтовку, почти не целясь, выстрелил в синий распахнутый кафтан. Кирюха закружился волчком и лег на землю, зажимая руками грудь. Петьку окружили, сзади ударили прикладом, смяли и повалили на землю. Но пулеметчик Манжуло, растопыривая руки, нагнулся над ним, заорал дурным голосом: — Стой!.. Не убивать парня!.. Стой — нехай доскажет, тогда пристукаем!.. Приподнял Петьку с земли, встряхнул: — Говори! У Петьки перед глазами плывет земля и клочковатое взлохмаченное небо. Собрал в один комок всю волю, заговорил: — Убивайте!.. Один конец!.. Сзади гаркнули: — Громче… ничего не слыхать! Петька вытер рукавом сбегающую с виска кровь, сказал, повышая голос: — Обдумайте толком. Махно доведет вас до Румынии и бросит!.. Ему вы нужны только сейчас!.. Кто хочет холопом быть — уйдет с ним, остальных Красная Армия уничтожит. А если сейчас мы сдадимся, нам ничего не будет… В балке сыро. Тишина. Дышать всем трудно, словно не хватает воздуха… Ветер низко над землей стелет тучи. Тишина… тишина… Пулеметчик потер рукой лоб, спросил тихо: — Ну, как, хлопцы?.. Потупленные головы. В стороне сотник Кирюха разодрал на простреленной груди рубаху, в последний раз взбрыкнул ногами и затих, мелко подрагивая. — Кто сдаваться — отходи направо! Кто не хочет — налево! — крикнул Петька. |