Онлайн книга «Том 5. Тихий Дон. Книга четвертая»
— А вот он стоит у перил, полковник какой-то. Рябчиков тронул Григория за рукав, злобно сказал: — Пойдем отседова, ну их к черту! Разве у них тут толку добьешься? Когда воевали — нужны были, а зараз мы им ни к чему… Вахмистр улыбнулся, подмигнул выстроившимся в очередь батарейцам: — Усчастливились вы, артиллеристы! Господ офицеров, и то не берут. Полковник, наблюдавший за погрузкой, проворно шел по сходням; следом за ним, спотыкаясь, спешил лысый чиновник в распахнутой дорогой шубе. Он умоляюще прижимал к груди котиковую шапку, что-то говорил, и на потном лице его и в близоруких глазах было такое просительное выражение, что полковник, ожесточаясь, отворачивался от него, грубо кричал: — Я вам уже сказал раз! Не приставайте, иначе я прикажу свести вас на берег! Вы с ума сошли! Куда к черту мы возьмем ваше барахло? Вы что, ослепли? Не видите, что́ творится? А, да ну вас совсем! Да жалуйтесь, ради бога, хоть самому генералу Деникину! Сказал, не могу, — и не могу, вы русский язык понимаете?! Когда он, отмахиваясь от назойливого чиновника, проходил мимо Григория, тот преградил ему путь и, приложив руку к козырьку фуражки, волнуясь, спросил: — Офицеры могут рассчитывать на погрузку? — На этот пароход — нет. Нет места. — Тогда на какой же? — Узнайте в эвакопункте. — Мы там были, никто ничего не знает. — Я тоже не знаю, пропустите меня! — Но вы же грузите тридцать шестую батарею! Почему нам нет места? — Про-пу-стите, я вам говорю! Я — не справочное бюро! — Полковник попробовал легонько отстранить Григория, но тот стоял на ногах твердо. В глазах его вспыхивали и гасли голубоватые искорки. — Теперь мы вам не нужны стали? А раньше были нужны? Примите руку, меня вы не спихнете! Полковник посмотрел в глаза Григорию, оглянулся; стоявшие на сходнях марковцы, скрестив винтовки, с трудом сдерживали напиравшую толпу. Глядя мимо Григория, полковник устало спросил: — Вы какой части? — Я — Девятнадцатого Донского, остальные — разных полков. — Сколько вас всего? — Человек десять. — Не могу. Нет места. Рябчиков видел, как у Григория дрогнули ноздри, когда он вполголоса сказал: — Что же ты мудруешь, гад?! Вша тыловая! Сейчас же пропускай нас, а то… «Зараз Гриша его резнет!» — со злобным удовольствием подумал Рябчиков, но увидев, как двое марковцев, прикладами очищая дорогу сквозь толпу, спешат на выручку полковнику, — предупреждающе тронул Григория за рукав: — Не связывайся с ним, Пантелевич! Пойдем… — Вы — идиот! И вы ответите за ваше поведение! — сказал побледневший полковник и, обращаясь к подоспевшим марковцам, указал на Григория: — Господа! Уймите вот этого эпилептика! Надо же навести здесь порядок! У меня срочное дело к коменданту, а тут извольте выслушивать всякие любезности от всяких… — и торопливо скользнул мимо Григория. Высокий марковец с погонами поручика на синей бекеше, с аккуратно подбритыми английскими усиками, подошел к Григорию вплотную. — Что вам угодно? Почему вы нарушаете порядок? — Место на пароходе, вот что мне угодно! — Где ваша часть? — Не знаю. — Ваш документ. Второй из караула, молодой пухлогубый юноша в пенсне, ломающимся баском сказал: — Его надо отвести в караульное помещение. Не тратьте времени, Высоцкий! Поручик внимательно прочитал свидетельство Григория, вернул его. — Разыщите вашу часть. Советую отсюда уйти и не мешать погрузке. У нас есть приказ: арестовывать всех, независимо от их звания, проявляющих недисциплинированность, мешающих погрузке. — Поручик твердо сжал губы, подождал несколько секунд и, косясь на Рябчикова, наклонился к Григорию, шепнул: — Могу вам посоветовать: поговорите с командиром тридцать шестой батареи, станьте в их очередь, и вы сядете на пароход. Рябчиков, слышавший шепот поручика, обрадованно сказал: — Иди к Каргину, а я живо смотаюсь за ребятами. Из твоего имущества, окромя вещевого мешка, что брать? — Пойдем вместе, — равнодушно сказал Григорий. По пути они встретили знакомого казака — уроженца хутора Семеновского. На огромной фурманке он вез к пристани ворох накрытого брезентом печеного хлеба. Рябчиков окликнул станичника: — Федор, здорово! Куда везешь? — А-а-а, Платон, Григорий Пантелевич, здравствуйте! На дорогу свой полк хлебом снабжаем. Насилу выпекли, а то пришлось бы в пути одну кутью жрать… Григорий подошел к остановившейся фурманке, спросил: — Хлеб у тебя важенный на весах? Или считанный? — Какой его черт считал? А вам что, хлеба надо? — Надо. — Бери! — Сколько можно? — Сколько унесешь, его на нас хватит! Рябчиков с удивлением смотрел, как Григорий снимает буханку за буханкой, — не утерпев, спросил: — На чуму ты его столько берешь? — Надо, — коротко ответил Григорий. Он выпросил у возчика два мешка, сложил в них хлеб, поблагодарил за услугу и, распрощавшись, приказал Рябчикову: — Бери, понесем. — Ты не зимовать тут собрался? — насмешливо спросил Рябчиков, взвалив мешок на плечи. — Это не мне. — Тогда кому же? — Коню. Рябчиков проворно сбросил мешок на землю, растерянно спросил: — Шутишь? — Нет, всерьез. — Значит, ты… ты чего же это надумал, Пантелевич? Хочешь остаться, так я понимаю? — Правильно понимаешь. Ну, бери мешок, пойдем. Надо же коня кормить, а то он все ясли погрыз. Конь ишо сгодится, не пешему же служить… До самой квартиры Рябчиков молчал, покряхтывал, подкидывая на плечах мешок; подойдя к калитке, спросил: — Ребятам скажешь? — и, не дождавшись ответа, с легким оттенком обиды в голосе сказал: — Это ты здорово удумал… А мы как же? — А как хотите, — с деланым равнодушием ответил Григорий. — Не берут нас, не находится для всех места, — и не надо! На кой они ляд нам нужны, навязываться им! Останемся. Спробуем счастья. Да проходи же, чего ты застрял в калитке? — Тут, с этим разговором, застрянешь… Я ее, и калитки-то, не вижу. Ну, и дела! Ты меня, Гриша, как обухом в темя вдарил. Прямо ум мне отшиб. А я-то думаю: «На черта он этот хлеб выпрашивает?» Теперь ребята наши узнают, взволнуются… |