Книга Я люблю Голливуд, страница 70 – Линдси Келк

— Ты будешь жить с Дафной? — спросила я, мстительно решив никогда в жизни не разговаривать с менеджером Дженни из «Юнион».

— Да. — Она отпустила мои руки и взялась за свой мохито. — Извини, что не сказала тебе об этом раньше, но на тебя и без переживаний за меня столько всего навалилось…

— О, Дженни!.. — Я чувствовала себя просто чудовищно, хуже, чем после ночи с Джо, если такое возможно. — Надо было мне сказать. Почему ты не дала мне понять, что тебе плохо, еще там, дома?

— Да я сама не понимала разницы, пока сюда не приехала. — Дженни рассматривала вид, открывавшийся с крыши отеля. — Да, я переживала из-за Джеффа и проблем на работе, но валила все на зиму и сезонную депрессию. Не хочу показаться сучкой, но я немного завидовала, что вы с Алексом помирились. Я надеялась рано или поздно пережить свое…

— А теперь не надеешься?

— Сейчас мне будет полезно какое-то время пожить здесь.

Я осеклась. Как может Дженни, моя Дженни, думать, что здесь ей будет лучше?

— К Лос-Анджелесу я отношусь иначе, чем ты, Энджи, — сказала она, прочитав мои мысли. Терпеть этого не могу. — Я знаю, тебе здесь пришлось несладко, но это и сравнить нельзя со всем дерьмом, которого я нахлебалась в Нью-Йорке за десять лет. Знаешь ощущение, когда начинается полоса везения? Так я чувствую себя здесь. Словно мне все по силам. Словно передо мной миллион новых возможностей. Одно плохо — тебя рядом не будет.

— И мне никак не убедить тебя вернуться домой? — дрожащим голосом спросила я, уже понимая свое поражение. — Предупреждаю: еще минута, и со мной случится истерика.

— Мне очень жаль.

Я не могла позволить себе заплакать. Ставкой был не только мой макияж и дымчато-золотистые глаза — я не знала, можно ли вывести слезы с наряда от Марка Джейкобса.

— Ничего. Если тебе нужно какое-то время побыть вдали от всего… — Маленькая слеза пробралась сквозь кордоны туши, оставив крошечное темно-пурпурное пятно на колене. Блин! — Боюсь только, что я тебя разочаровала.

— Господи, Энджи, я словно режу по живому, но не знаю, как быть иначе. — Дженни дотянулась до моей щеки и промокнула мокрую дорожку салфеткой. — Не вздумай плакать. У меня нет времени делать тебе макияж заново, а я ненавижу, когда ты выглядишь как чучело.

— Тогда тебе не понравится то, что сейчас будет, — проскулила я, и вторая слеза последовала за первой.

А затем потекли еще и еще, и вскоре я была ревущей, всхлипывающей развалиной.

— О Господи! — застонала Дженни. Обежав стол, она приложила две чистые салфетки к моим щекам. — Прекрати реветь, или я тебя вниз сброшу! Прижми это под глазами и не вздумай тереть!

— Спасибо. — Я жалобно шмыгнула носом. — Извини. Поступай так, как лучше для тебя. Я тебя поддерживаю… Клянусь, я рада за тебя, это я из-за себя плачу. Это все из-за меня…

— Я знаю, — крепко обняла меня Дженни.

Я пыталась удержать слезы, но туг же представила, как мне будет не хватать ее объятий, ее пушистых волос, щекочущих мне нос, и духов с запахом кокоса и сахарной ваты. Это было несправедливо.

— Погоди, все окупится, когда я стану мегастилистом и мы сможем оставлять себе всю дизайнерскую одежду, — пообещала она, убирая руки.

— Это верно, — согласилась я. — Скажи, есть у нас время еще на один бокал между нами, девочками, или пора и…

— Ты, сволочь!

Не успела я закончить фразу, как Дженни вскочила и метнулась к бару. До меня происходящее доходило секунды две, и прежде чем я успела встать, Дженни с развевающимися волосами уже вскочила на барный стул и перепрыгнула через стойку, с бешеной скоростью молотя по кому-то руками… О Господи, по Джо!

— Ты законченная сволочь! — орала она, отправив его пересчитывать спиной ровный ряд бутылок.

Отдыхающих у бассейна было не много, но если сперва кто-то не счел нужным обратить внимание на сцену в баре, теперь, после грохота полудюжины разбившихся бутылок, туда смотрели все.

— Дженни! — крикнула я, кое-как подбегая со всей быстротой, которую позволяли высоченные каблуки. Да, подруга умела подобрать достойную кульминацию эмоциональным моментам. — Дженни, прекрати!

— Ты что, мать твою, с цепи сорвалась? — орал опомнившийся Джо, удерживая Дженни за узкие запястья на расстоянии вытянутой руки. — Остынь ты, на фиг, Лопес!

— Не смей мне указывать! — завизжала она. — Как ты мог, гад?!

— Что — как я мог? — рявкнул на нее Джо.

Его глаза метались, пока вдруг не остановились на мне. И тогда он улыбнулся:

— Заревновала, Лопес?

Подавив рвотный спазм, я позволила Дженни лупить его по голове еще пару минут, прежде чем решила вмешаться.

— Дженни, перестань, ноготь сломаешь, — уговаривала я, оттянув подругу назад.

Мужчины не умеют обращаться с агрессивными женщинами. Нет, правда, стоило только взглянуть на ее туфли — один легкий толчок, и она потеряла бы равновесие.

— Да, англичанка, отзови своих собак, — улыбался он. — Извини, что не позвонил, но когда я проснулся, ты уже удрала. Я так понял, ты сама меня найдешь, когда приспичит.

Он сделал паузу, продолжая улыбаться. Я молчала, борясь с тошнотой.

— Куда ты бегала, кстати? Могла бы позвонить Лопес из номера, если хотелось похвастаться.

— Энджи, пусти меня, я ему еще наваляю! — рванулась вперед рассвирепевшая подруга.

— Дженни, — с нажимом сказала я, хотя мне очень не хотелось ее удерживать. Сколько же низости в этом человеке!

Причина, по которой я удрала, в том… что я… скажем так, пришла в замешательство. Честно говоря, я совсем не помню, что произошло.

— Правда? — сразу сбавил спеси Джо. — О-о-о…

— А теперь, с Божьей помощью, начнем заново, — сказала Дженни. — Засунь свое эго куда подальше! Я сейчас выбью из тебя все дерьмо за то, что ты воспользовался беспомощным состоянием моей подруги, когда она мертвецки упилась!

Я почувствовала, как обжигающая волна прокатилась от корней волос до пальцев ног. Горстка оставшихся у бассейна постояльцев взволнованно зашепталась. Интересно, чего они ожидали, если не драматического поворота? Здесь Голливуд, в конце концов!

— Сбавь обороты, Лопес! — Джо сложил руки на груди. — Я не сделал ничего против ее воли. Правда, англичанка?

— Не помню, — пробормотала я, не зная, куда глаза девать.

— Ну, особыми талантами в постели он не отличается, поэтому я бы сказал — оно и к лучшему, — предположил кто-то, стоявший за барной стойкой.

Обернувшись, я увидела Блейка и Джеймса. Киноактер стоял, сложив руки на груди, Блейк держался более расслабленно: руки в карманах, на лице мина «ха, я всегда знал, что ты шлюха».

— А с тобой здесь никто не разговаривает, — повернулся к ним Джо.