Книга Взращение грехов, страница 29 – Чингиз Абдуллаев

— Нет, никого, — удивилась соседка.

— А раньше вы видели приходивших сюда людей?

— Конечно. Иногда приходили такие вежливые молодые люди, иногда другие. Но я сразу узнавала, что многие из них работают в милиции. Это было заметно.

Гаджиев недовольно крякнул, но ничего не сказал.

— И последний вопрос, — улыбнулся Дронго, — они сильно шумели?

— Нет, не очень, — удивилась Марта Федоровна, — хотя слышимость у нас хорошая. Но там только тихо ходили и разговаривали. Нет, я никогда и ничего не слышала.

— Спасибо большое. Извините, что мы вас побеспокоили, — улыбнулся на прощание Дронго.

— До свидания, — удивленно произнесла соседка, закрывая дверь.

— Зачем вы ходите по дому и мучаете соседей? — обратился к ним капитан Гаджиев. — Неужели вы еще не поняли, что здесь никого не было? Может, поднимемся еще наверх? И вы решите, что убийца мог спрятаться там? Например, через отверстие в потолке, предназначенное для люстры.

— Ценю ваш прорезавшийся юмор, капитан, — сказал Дронго, — но мы действительно поднимемся на второй этаж. И не нужно ворчать. У вас ведь нет палки, с помощью которой вам нужно передвигаться. Вы молодой и здоровый человек.

Капитан пробормотал какое-то ругательство.

— Зачем вы это делаете? — спросил Славин. — Все и так понятно. Давайте уедем.

— Я никогда и ничего не делаю просто так, — очень серьезно ответил Дронго, — для этого у меня слишком короткая жизнь и слишком много дел, которые я должен успеть сделать. Поэтому я поднимусь наверх и поговорю с соседями, которые живут на втором этаже. А вы вдвоем можете подождать меня здесь.

— Идемте, — согласился Вячеслав, — я буду с вами до конца. Это ведь я втянул вас в эту историю.

Гаджиев молча последовал за ними. Они поднялись на второй этаж. Здесь тоже находились две квартиры. Дронго позвонил в квартиру, которая была расположена как раз над той, где произошло роковое убийство.

Сразу раздались громкие детские голоса. Гаджиев шагнул вперед.

— Кто там? — услышали они голос подростка. Очевидно, это был старший из детей.

— Здравствуй, Миша, — сказал Гаджиев, обращаясь к мальчику, — я из милиции. Ты, наверно, меня помнишь. Капитан Гаджиев. Со мной пришли адвокаты, которые хотят с вами переговорить.

— Я не открою вам дверь, — твердо заявил мальчик, — мамы и папы нет дома, а чужим мне не разрешено открывать.

— Ну и правильно, — согласился Гаджиев, — умный мальчик. Правильно делает, что не открывает дверь.

— Ты один? — спросил Дронго.

— Нет, — ответил Миша, — с братом и сестрой. Мы все вместе. Только вы не ждите, я вам все равно не открою. Мне мама сказала, чтобы я никогда и никому не открывал дверь.

— Ну и не открывай, — разрешил Дронго, — давай лучше с тобой поговорим через закрытую дверь. Не возражаешь?

— Нет.

— Ты в каком классе учишься?

— Уже в восьмом.

— Значит, совсем взрослый. Говорят, что ты в шахматы хорошо играешь?

— Не очень. Пока на уровне перворазрядника.

— Здорово. Значит, молодец. Ты мне лучше скажи, сколько у вас комнат?

— Три, — ответил мальчик.

— А под вами квартира с двумя комнатами? Верно?

— Да.

— Ты не знаешь, куда там делась третья комната?

— Знаю, — ответил мальчик, — у нас три комнаты, а у наших соседей напротив две. Зато у Марты Федоровны три комнаты, а под нами квартира из двух комнат. И над нами так тоже все устроено. В шахматном порядке. Над нами живут Поповы, их сын учится в нашей школе, правда, он еще маленький, в четвертом классе. А напротив тоже трехкомнатная. У нас здесь все перемешалось. Дом так построили, что квартиры не друг над другом, а в шахматном порядке перемешаны.

— Молодец, — сказал Дронго, — я как раз это и хотел услышать.

— Послушайте меня, господин адвокат, — недовольно вмешался Гаджиев, — все эти уловки вам ничем не помогут. У нас есть технический паспорт дома. Все комнаты, все свободные помещения, даже все трубы и краны. Как здесь устроены комнаты, в каком порядке, куда они ведут — все это не так важно. Самое главное, что в квартире, где произошло убийство, только две комнаты. И нет никаких спрятанных ходов, подвалов, лазов или комнат за стеной. Вы ничего не сможете придумать. Ничего. Мы все проверяли.

— Спасибо тебе, Миша! — крикнул Дронго. — И ты правильно делаешь, что никому не открываешь. Действуй так и дальше. Вообще всегда слушай маму, это часто очень помогает. До свидания.

— А вы действительно адвокат? — неожиданно спросил мальчик.

Дронго оглянулся на Славина. Тот улыбнулся. Врать не хотелось. Гаджиев напряженно ждал.

— Не совсем, — честно признался Дронго, — я, скорее, сейчас помогаю авдокату во всем разобраться. А вообще-то я эксперт по вопросам преступности.

— Здорово, — сказал Миша, — значит, вы сыщик. Я так и подумал. Я тоже хочу быть сыщиком. Как вы думаете, меня примут на юридический факультет?

— Обязательно, — ответил Дронго, — с такими способностями, как у тебя, в любой вуз примут. А шахматы помогают вырабатывать аналитическое мышление. Хотя сам я играю в шахматы не так сильно. Видимо, у меня не так много шансов стать выдающимся аналитиком.

Он увидел, как улыбнулся Вячеслав.

— Не переживайте, — посоветовал мальчик, — может, вы еще станете играть лучше. Нужно все время тренироваться, найти себе хорошего спарринг-партнера.

— Не сомневаюсь. Будь здоров, до свидания.

Они спустились по лестнице. Вышли из дома.

— Я не понимаю, чем вы там занимались, — признался Гаджиев, — и вообще зачем мы сюда приехали? Что нового вы смогли узнать?

— Прежде всего я познакомился с таким достойным офицером, как вы, капитан Гаджиев. Разве этого мало для полного счастья?

Гаджиев, догадавшись, что этот непонятный земляк только издевается над ним, отошел в сторону.

— Действительно, зачем мы сюда приехали? — подошел Вячеслав. — И я не совсем понял, что именно вы искали на полу. О чем беседовали с Мартой Федоровной и почему задавали такие странные вопросы этому мальчику?

— Все слишком целесообразно, — возразил Дронго, — но пока я всего лишь выстраиваю общую картину случившегося. Ты не беспокойся, я еще не сошел с ума. Потом я тебе объясню, что именно я делал и для чего.