
Онлайн книга «Приключения Эмиля из Леннеберги»
![]() Однажды утром, когда все, кто жил в Каттхульте, сидели на кухне и завтракали, мама Эмиля сказала: – Теперь я просто уверена: Лотта-Хромоножка несется где-то в совершенно другом месте, а не в курятнике. – Ишь какая! – воскликнул Эмиль. – Ну да ладно. Мы скоро найдем ее тайник. Пошли, Ида! – Если найдете яйца Лотты-Хромоножки, получите на ужин блины, – пообещала мама Эмиля. Эмиль и Ида очень любили блины и тут же помчались к курятнику. – Мне нужно сказать Лотте пару теплых слов! – строго заявил Эмиль. Куры в Каттхульте свободно разгуливали где им вздумается целые дни напролет. И только когда наступал вечер, Лина запирала курятник, чтобы их не украла лиса. И вот сейчас все куры сидели в своих гнездах и собирались класть яйца. Некоторые из них уже справились с этим и громко кудахтали, желая возвестить миру о таком великом событии. И только одна Лотта-Хромоножка бродила по холму, роясь в земле хромой лапкой. Понятно, она вовсе и не собиралась садиться в какое-то там гнездо. – Ах ты, негодная девчонка! – обругал курицу Эмиль. – Где ты кладешь свои яйца? Но Лотта-Хромоножка разгуливала по холму, искала червей и вела себя как-то странно. Казалось, будто она даже никогда и не слышала, что куры должны нести яйца. Время от времени она склоняла головку набок и хитро поглядывала на Эмиля и Иду. Нечего и гадать: совершенно ясно, что, пока они не уйдут, курица даже не подумает сесть ни в какое гнездо. – Ну и вредная же ты хитрюга! – сказал Эмиль. – Да и мы тоже не лыком шиты. Пойдем, Ида, спрячемся за углом курятника. И вот они притаились там, хитрые-прехитрые, хитрее даже, чем могла бы ожидать Лотта-Хромоножка. И лишь иногда Эмиль высовывался из-за угла и тайком подглядывал за курицей. Но она его не замечала, уверенная, что вот теперь-то она наконец одна. И вдруг Лотта пустилась наутек – прямо в кусты крыжовника. А кусты были такие высокие, густые, обильно усыпанные ягодами, которые вотвот уже созреют. Лотта-Хромоножка остановилась и опасливо огляделась по сторонам. А потом нырнула под кусты. Но следом за ней шли Эмиль с Идой. И только Лотта собралась было положить яйцо в прекрасное гнездо, которое она вырыла себе в кустах, как Эмиль схватил ее. Не помогло ей и то, что она била ногами и кудахтала в знак протеста… – Ах ты, негодная девчонка! Сейчас мы посмотрим, сколько яиц ты снесла! – сказал Эмиль. – Считай, Ида! И Ида стала считать. В ямке лежало девятнадцать яиц. Какое счастье, что не больше, ведь Ида умела считать только до двадцати. – Ты что, не понимаешь? Какая ты глупыха! – сказал Эмиль Лотте. – Ведь яйца здесь, на жаре, могут протухнуть! Лотта не спускала глаз с Эмиля. Какие чудесные деньки выпали ей на долю в этой ямке! Но она понимала, что теперь им пришел конец. И Лотта-Хромоножка успокоилась. Курица-то она была неглупая! – А вдруг все яйца протухли? Подумать только! Тогда я не хотела бы съесть их вместе с блинами! – сказала маленькая Ида. – Разбей одно яйцо и проверь, – посоветовал Эмиль. Он охотно сделал бы это сам, но ведь ему надо было держать Лотту, чтобы она не вырвалась. А Ида взяла яйцо и разбила его о грушевое дерево, росшее совсем рядом. Белок с желтком потекли по стволу, и Ида понюхала их. – Нет, это яйцо не было испорчено! Хотя теперь про него так не скажешь… Лотта-Хромоножка раскудахталась и подняла страшный шум, ведь ей пора было нестись. И Эмиль догадался об этом. – Ладно, ладно! – успокоил он ее. – А теперь я покажу тебе, где надо класть яйца. Подожди меня здесь, Ида, я скоро вернусь! И Эмиль помчался к курятнику, чтобы скорее посадить Лотту в ее гнездо. Маленькая Ида осталась одна. Яиц было теперь только восемнадцать. – Вот это вроде протухло, – сказала самой себе Ида, выбирая одно из яиц. Затем, подойдя к грушевому дереву, она и его разбила о ствол. – Ой, фу, как пахнет! – сказала девочка. – Так я и думала! Если бы это яйцо попало в блины – вот был бы ужас! Я бы этого не вынесла! – сказала Ида, выбрав новое яйцо из оставшихся семнадцати. Это яйцо пахло неплохо, и оно вполне годилось для блинного теста. – Но теперь уже поздно, – вздохнула Ида. – Зато ни одно тухлое яйцо не попадет в блины – вот что главное! И она выбрала еще одно яйцо из оставшихся шестнадцати… Когда Эмиль вернулся, Ида уже вытирала свои липкие пальчики о передник. – Отгадай, сколько было тухлых? – спросила она. – Всего два! И, немного подумав, чуть мрачно добавила: – Но семнадцать, ясное дело, можно было бы положить в блины. – Что ты натворила?! – спросил Эмиль, увидев яичницу под грушевым деревом. Личико Иды так и просияло. – Сдается мне, что я напроказничала! – сказала она. – Ведь это и есть проделка, правда? – Да, наверное, так оно и есть, – согласился Эмиль. – А я этого и не знала! – сказала Ида. – Твоя правда, Эмиль, озорные проделки получаются сами собой. И тут как раз появился папа Эмиля. Ему нужно было наведаться в свинарник, и он пошел кратчайшим путем, мимо кустов крыжовника. Но при виде грушевого дерева он внезапно остановился как вкопанный и заорал: – Что это? Во имя всех святых – что я вижу?! – Яичницу! – ответил Эмиль. – Э-э-э-миль! – завопил папа. И тут Эмиль кинулся бежать во всю прыть – прямо в столярную. А папа отправился следом за ним, чтобы заложить дверь на засов. А маленькая Ида, оставшись одна возле яичной лужи, горько заплакала. – Никогда не попасть мне в столярку! – всхлипывала она. Однако в тот вечер в Каттхульте блины всетаки напекли. Потому что у мамы Эмиля хранилось в кладовке много яиц. – Почему ты не сказал, что все это натворила я? – спросила маленькая Ида, когда пришла отпереть дверь Эмилю. – Вот еще! А зачем? Ведь никто не спрашивал, чья это работа. А мне ведь проделкой больше, проделкой меньше – все едино! Но когда они все вместе сидели вокруг кухонного стола и ели дивные блины, маленькая Ида сказала: – Папа, а это вовсе не Эмиль разбил яйца. Это сделала я! Папа тут же уронил ломтик блина, который как раз собирался отправить в рот. – Ты, Ида?! – удивленно воскликнул он и расхохотался. – Как, и ты, малышка, принялась проказничать? Ну-ка ешь свой блин, и забудем об этом! – Нет, мне это не по душе! – строго сказала мама Эмиля. – Надо разобраться! Тут папа Эмиля чуточку смутился. |