Онлайн книга «Близкие люди»
|
Степан отлично видел, что Белов пересмотрел совсем не все карманы и что он явно делает над собой усилие, чтобы продолжать копаться в куче барахла, вываленного на кровать. — Ни записных книжек, ни телефонов, ничего, — под нос себе сказал Степан. — Хотя какие телефоны… зачем ему телефоны… Он отшвырнул последние мятые и грязные джинсы и огляделся. Жилье как жилье. В меру грязное, неуютное, обезличенное и как будто ничье. На стенах — картинки с голыми девицами. В металлической сетке посуда — то ли немытая, то ли от времени и трудной жизни ставшая желтой и страшной Лампочка без абажура. Смятые одеяла. Весь угол заставлен пыльными водочными бутылками. Красота. Степану даже в голову не приходило, что быт может быть таким мрачным. А он-то еще сокрушался по поводу собственного! Повеситься хочется. Кое-как, комом, он запихал Володькино барахлишко обратно в клетчатый чемодан и защелкнул замки. — Н-да-а-а… Голые девицы и те были приклеены кое-как. У некоторых из них имелась лишь половина тела, нижняя или верхняя, криво оторванная. Другие были составлены из двух разных половин, причем одна к другой никак не подходила. Даже приклеить как следует девиц Муркину было неохота и лень. Что ж это за характер такой! В изголовье кровати висел офисный календарь, выглядевший среди обилия девиц так дико, что Степану захотелось его снять. Эти календари в сувенирных пакетах он подарил всем своим сотрудникам на Новый год. В зависимости от места в табели о рангах к календарю прилагался еще какой-нибудь сувенир — ручка с зажигалкой, шикарный ежедневник, бутылка «Гжелки» или конфеты в расписной коробке… Календарь состоял из трех частей — текущий месяц, прошедший и предстоящий. На картинке был изображен во всей красе офис компании «Строительные технологии». От одного взгляда на этот сияющий офис Степану стало противно, и календарь он снял. Странное дело. Что-то было у него внутри. Он был слишком толстым в том месте, где его опоясывала прозрачная лента с передвижным окошком для числа. Лента даже оттопыривалась немного. — Что там? — заинтересованно спросил Белов. Степан пожал плечами. — Сейчас посмотрим… В календарь была вложена тоненькая — листов двадцать — тетрадочка с Микки-Маусом на обложке. — Что это такое, Степа? Степан открыл тетрадочку на первой попавшейся странице. Даты. Заглавные буквы, могущие означать все, что угодно. Циферки. Столбики. Значки доллара. И почерк!.. Аккуратнейший, ровный, мелкий, как будто его обладатель работал не на стройке, а в научном институте. Степан посмотрел на Белова. Белов посмотрел на Степана. — Что это такое? — Откуда я знаю!.. — Но… он же это… прятал. Зачем он это прятал?! — Понятия не имею. Я не понимаю даже, что это такое, и тем более не понимаю, зачем это прятать! — А это… точно его? Степан оглянулся и посмотрел на пустой гвоздик, с которого он, ни о чем не подозревая, снял злополучный календарь. — Это же его кровать? Точно? — Точно его, — подтвердил Белов. — Значит, и календарь его, и тетрадь его. Вряд ли кто-то станет держать собственные тайны над чужой кроватью. Они помолчали. Степан испытывал острое желание засунуть тетрадку обратно под прозрачную ленточку, вернуть календарь на место, а еще лучше отправить в помойку вместе со всем остальным барахлом. Вот черт. Сглазил. Только что думал, что ничего особенного — криминального! — не может быть у такого примитивного типа, как Володька Муркин! Впрочем, что криминального в тоненькой тетрадочке, тоже пока не ясно. Может, он карточные долги записывал? — Дай посмотреть, — попросил Белов. Степан отдал ему тетрадочку и, веером растопырив листы, потряс календарь, однако больше ничего из него не выпало. — Странно, — сказал Белов довольно равнодушно, — похоже, какие-то денежные расчеты… — Дураку ясно, что это денежные расчеты, — буркнул Степан. — Там кругом долларовые значки. Ты знаешь еще что-то, кроме денег, что измеряют в долларах? — Может, он на бирже играл? — Или был владельцем казино «Метрополь»? — Степ, что ты злишься? — А что ты несешь?! — Ну придумай что-нибудь поумнее! — Не могу, — сказал Степан устало. — Ничего я не могу придумать, ни умнее, ни глупее. Я вообще больше думать не могу. — Кстати, может, это и не его тетрадь вовсе. — Почему это? — А потому что видишь, какие суммы тут указаны? А мы у него не то что денег, мы у него даже сберкнижки не нашли! — Может, искали плохо? — предположил Степан и с тоской оглядел стены, как бы приготовляясь разобрать их по досочке. — Или убийца забрал? — Типун тебе на язык, — рассердился Белов. — Какой еще убийца? — Страшный, — ответил Степан коротко, — страшный и ужасный, как вся моя жизнь. Пошли, Эдик! Завтра придется все поиски сначала начать. — Это еще зачем? — спросил Белов недовольно. — Затем, что мы действительно не нашли ни сберкнижек, ни тайников, а деньги, судя по этой тетрадочке, к нему откуда-то поступали. — Или от него куда-то поступали! — Эдик, от него, если только мы оба имеем в виду одного и того же разнорабочего Муркина, никакие деньги никуда поступать не могли. Разве не ты в нашей конторе подписываешь ведомости на зарплату?! — Ну и что? — спросил Белов запальчиво. — И из этого ты делаешь вывод, что его прикончили? — Да, — сказал Степан неприятным голосом, — точно. Из этого я делаю вывод, что его прикончили. Он повернул выключатель и вслед за Беловым шагнул из затхлого мрака вагончика прямо в теплые сиреневые апрельские сумерки, пахнущие клейкими листочками, свежей землей, молодым ветром. Почему-то он заметил это только сейчас, как раз когда никаких посторонних красот замечать не стоило, а стоило напряженно размышлять над событиями, происходящими у него под носом. Ведь явно что-то происходило. |