Книга Дитя цветов, страница 27 – Барбара Ханней

— И мне тебя, — ответила она.

Подошла Джессика, они познакомились. Девочка застенчиво улыбалась. Они поговорили немного о купании, прекрасной погоде, красоте пляжа, залива и кораллов на маленьком рифе у скал. Но Лили все время мучил один вопрос: зачем они приехали? Но спрашивать она не стала.

— Когда вы приехали? — задала вопрос девушка.

— Недавно. Сначала мы заходили к тебе домой, но там никого не оказалось. Тогда мы решили пойти к заливу и искупаться, а потом опять собирались к тебе, — сказал Дэниел.

— Значит, вы приехали, чтобы увидеться со мной? — наконец спросила Лили.

— Конечно. — Его глаза загорелись. — А зачем же еще?

— Мама сейчас в гостях у своей подруги, мне надо будет ее забрать. Но мы скоро вернемся домой и тогда — милости просим. Добро пожаловать в Шугар-Бей, — улыбнулась девушка.

— Мы придем, как только Джессика искупается, — пообещал Дэниел, не отводя от Лили взгляда, полного страсти.

— Ну, тогда до скорого. — Странно, но она все не могла справиться с волнением. — Желаю хорошо провести время. Пока.

Ферн не выразила ни малейшего удивления, узнав о приезде Дэниела. Всю дорогу домой она молчала, будто знала все заранее и успела сделать определенные выводы. Когда у двери дома они обнаружили огромный букет белых лилий и корзину с папоротником, мать восприняла это как должное.

— Наверное, их принес Дэниел, — сказала Лили.

— Конечно, он, дорогая. Разве цветы не прекрасны? Как здорово он придумал: лилии в твою честь, а папоротник — в мою. — Ферн едва сдерживала радость.

— Мам, хочу предупредить, я не знаю, зачем он приехал, — сказала девушка.

— Да знаешь ты все! Поверь, эти чудесные дары — хороший знак, — пошутила мать.

Корзину с папоротником они поставили на маленький столик под окном в кухне, а лилии — в огромный стеклянный кувшин на кофейный столик в прихожей. Их нежный аромат наполнил дом.

— Я пригласила Дэниела и Джессику на обед, — проговорила Лили, открыв холодильник. — Я приготовлю цыпленка.

— Думаю, в этом нет необходимости, Дэниел пригласит тебя в ресторан, а мы с Джессикой пообедаем дома: поедим макароны с сыром.

— Даже не рассчитывай, — сказала девушка.

— Этот мужчина за тобой ухаживает, дочка, — улыбнулась Ферн.

— Но ты не все понимаешь, мам. Джессика не хочет, чтобы мы жили вместе, поэтому мы и расстались. Я не знаю, что сейчас происходит, неведение убивает меня, — вздохнула она.

— Ах, дорогая, все будет хорошо, — успокоила ее мать.

— Откуда ты знаешь? — удивилась такой уверенности Лили.

— Это моя материнская интуиция, доченька, она говорит мне, что все будет просто замечательно, — радостно и мечтательно говорила Ферн. — Ты заботилась обо мне, словно ангел: А это тебе дар небес. К тому же сегодня за завтраком я гадала на твоих чайных листьях.

— Ах, мама, я пойду приму ванну, — сказала девушка.

— Хорошая мысль, — одобрила ее мать.

— Повернись, папа, — попросила Джессика, когда они уходили из мотеля.

— Мы опоздаем, — нервничал Дэниел.

— Просто повернись, я хочу убедиться, что ты прекрасно выглядишь, — настаивала она.

— Я не хочу выглядеть уж слишком наряженным, — сказал он, заметно нервничая.

Девочка посмотрела на отца. Он был одет в белую рубашку, голубые джинсы, гладко выбрит и причесан.

— Выглядишь шикарно, пап. Лили в тебя влюбится, — уверила его Джессика.

— Пойдем, — улыбнулся Дэниел.

Лили надела пышное нежно-голубое платье на бретельках. Оно было сшито из легкого шифона, из-под длинной юбки виднелись тонкие щиколотки. Дэниел еще ни разу не видел ее в этом платье. Из обуви Лили выбрала сандалии на плоской подошве. Крупные золотые серьги послужили дополнением к ее наряду.

— Я не выгляжу слишком разряженной? — то и дело спрашивала она мать.

Ферн старалась ее успокоить.

— Ты выглядишь идеально.

— Правда? Спасибо, — улыбнулась Лили.

— Мне открыть дверь? — спросила мать.

— Нет, мам, я сама открою.

Подходя к дому Лили, Джессика вспомнила, что они забыли в машине шоколад и вино.

— Черт, — воскликнул Дэниел и повернулся, чтобы идти назад, но услышал шаги за дверью.

— Я схожу, — сказала дочь. — Дай мне ключи.

У него перехватило дыхание, когда он увидел Лили.

— Привет еще раз, — прошептал он.

— Привет, — сказала она. Девушка улыбалась, ее глаза сияли.

Он наклонился, чтобы поцеловать Лили в щеку.

— Я думала, Джессика будет с тобой, — удивилась девушка.

— Она сейчас вернется, — ответил Дэниел.

— Мы забыли вот это! — закричала Джессика, размахивая на бегу коробкой конфет и бутылкой красного вина. Она вручила их Лили. — Они, конечно, от папы.

— Чудесно! Спасибо, — заулыбалась девушка. — Очень рада видеть тебя, Джессика.

Девочка застенчиво улыбнулась.

— Спасибо. У вас красивый дом, — сказала она, когда они вошли.

Вначале Лили подумала, что Джессика, как воспитанная девочка, просто старается быть вежливой, но потом, взглянув ей в лицо, она увидела неподдельный восторг. И действительно, здесь есть чем восхититься. Снаружи маленький деревянный домик казался старым и совсем простеньким, но внутри, благодаря врожденному художественному таланту и вкусу Ферн, он был просто очаровательным. Все выкрашено яркими красками: стены, потолки, подоконники, оконные рамы. Везде стоят разноцветные горшки с комнатными растениями, на подоконнике красуется коллекция подсвечников.

— Они такие красивые, — сказала Джессика, и глаза ее загорелись.

— Я покажу, как их делать, — ответила Ферн.

— Правда? — девочка искренне обрадовалась.

— Лили тоже умеет их делать, — заметила женщина.

— Вот это да! — воскликнула Джессика и посмотрела на Лили с уважением. Потом она, улыбаясь, взглянула на отца. — Идите, я побуду здесь, — сказала она.

— Твоя дочь права, Дэниел, — Ферн подхватила идею девочки. — Вам с Лили надо прогуляться, а мы с Джессикой хотим поближе познакомиться. Правда, Джессика?

— Конечно, — согласилась та без колебаний. Лили удивилась: когда же Ферн и Джессика успели стать друзьями? Она посмотрела на Дэниела — в их с мамой крохотном домике он казался великаном.

— Не хотелось бы вот так сбегать, мне есть, что рассказать о вашей прекрасной дочери, — сказал он, обращаясь к Ферн.

— Было бы чудесно, Дэниел. — Она прослезилась. — Но боюсь впасть в сентиментальность.