Книга Две жизни, страница 16 – Дебора Тернер

Пять лет назад у нее был Роберт…

Рут прикрыла глаза: она до сих пор испытывала боль при вспоминании о пережитом горе. Рут с первого взгляда почувствовала симпатию к этому светловолосому, улыбчивому юноше. Привязанность быстро переросла в любовь. Но даже с Робертом она настолько владела собой, что до помолвки и речи не могло быть о близости. До помолвки, которая так и не состоялась, — Роберт трагически погиб…

Раньше Рут и представить не могла, что способна испытывать такой нестерпимый сексуальный голод. Стоило ей увидеть Генри и тело начинало просто звенеть от желания. Доводы разума, нормы морали — все это могло гореть синим пламенем, когда на нее внимательно смотрели пронзительные светло-голубые глаза. Да что она! Любой женщине было бы достаточно одного взгляда на него, чтобы без раздумий сказать: вот идеальный мужчина — прекрасный любовник и надежный муж, который принесет счастье и жене и детям.

Рут легонько тряхнула головой, чтобы освободиться от одолевавших ее мыслей, и взглянула на свои руки, лежавшие на подлокотниках кресла. Боже, до чего бледные! Эта водофобия доведет ее до полного психического истощения. А ей и без того так трудно навести порядок в своих мозгах!

Впрочем, одно она знает твердо: столь сильного и глубокого влечения не пробуждал в ней даже Роберт. Роберт… Он был милейшим человеком — шутник, умница, мастер на все руки. Когда он погиб, горе Рут было так велико, что, казалось, и она последует за ним. Но все обошлось. Правда, рана в душе долго не заживала, однако теперь Рут вспоминала о нем лишь с нежностью и печалью.

— Извините, мне пришлось надолго оставить вас одну, — раздался за ее спиной голос Генри.

Рут вздрогнула от неожиданности и, расправив плечи, поровнее уселась в кресле. Одного взгляда на мрачное, озабоченное лицо Генри было достаточно, чтобы понять — произошли какие-то малоприятные экстраординарные события.

Встревожено нахмурив брови, Рут поспешила заверить:

— Что вы, не стоит извиняться! Напротив, это я засиделась и отвлекаю вас от дел.

— Я жду еще одного звонка, — хмуро произнес он. — Разговор займет несколько минут. А у вас измученный вид. Мне следовало бы сразу предложить вам прилечь.

А где же Питер? — подумала Рут и посмотрела в сторону двери. Генри, очевидно, понял ее невысказанный вопрос и добавил:

— Питеру пришлось срочно уехать в Нью-Плимут, и…

— Ну что ж, — быстро прервала его Рут, — я посижу здесь и полюбуюсь замечательным видом на озеро.

Вот расплата за то, с укоризной сказала она себе, что я нарушила главное правило, которое должна соблюдать любая разумная женщина: что бы ни случилось, машина всегда должна оставаться при тебе.

— Вы можете подняться и отдохнуть в одной из спален, — произнес Генри, заботливо оглядывая Рут.

Да, измученная треволнениями этого дня, она была сейчас явно не в лучшей форме. Подавив невольный зевок, Рут взглянула на Генри и замерла: из его глаз струился холодный, чистый, мерцающий свет.

— Вам со мной одни хлопоты, — с грустью в голосе сказала она.

— Не порите чепухи, — с досадой произнес он и подал ей руку, помогая подняться с кресла.

Пока они шли наверх, Рут старалась держаться подальше от Генри. Спальня, в которую он ее привел, была отмечена теми же изысканностью и вкусом, что и убранство всего дома. При виде кровати Рут сразу же захотелось упасть на нее и провалиться в глубокий сон.

— Если хотите, можете принять душ — он в смежной комнате, — сказал Генри и, указав кивком на вторую дверь, удалился.

Подождав, пока затихнут его шаги, Рут глубоко вздохнула и вошла в непривычно большую ванную. На вешалке висели чистые полотенца. Генри что всегда готов к приему гостей? Не твое дело, одернула себя Рут и показала язык отражению в зеркале. Ополоснувшись, она вернулась в спальню, приподняла легкое покрывало на кровати, легла и тут же уснула.

Рут проснулась оттого, что кто-то произнес ее имя. Неохотно приподняв веки, она увидела, что рядом стоит Генри. В его отстраненном взгляде было столько решительности, что Рут вздрогнула.

— Как вы себя чувствуете? Хорошо? — быстро спросил он.

Она смогла лишь кивнуть в ответ.

— Я отвезу вас домой, — сказал Генри. — А то, похоже, кое-где проснулись драконы, и мне предстоит тревожная трудовая ночь.

Что ж, миллиардерам приходится денно и нощно блюсти свои интересы, подумала Рут. Она по праву сравнивала Генри с завоевателями прежних эпох. Он им ровня — современный конквистадор, создающий собственную империю на телевизионном пространстве, почти не имеющем границ.

— Вы всегда работаете по ночам? — При одной этой мысли на Рут напала зевота.

— Да нет. — Генри улыбнулся. Он по-прежнему был само обаяние, но по глазам невозможно было понять, чем на самом деле заняты его мысли. — Просто события в другой части света развиваются слишком стремительно и требуют моего вмешательства. Когда будете готовы, приходите в гостиную. Я буду ждать вас там.

Хотя до заката было еще далеко, небо уже выцвело и подернулось дымкой. Рут, как правило, старалась не спать днем — это выбивало ее из колеи. А сегодня и подавно: ничего глупее, чем приехать сюда, а затем заснуть в чужой спальне, нельзя было и придумать. Рут ополоснула лицо, причесалась, надела сандалии.

Пора остановиться, пронеслось у нее в голове, я зашла слишком далеко. Чем чаще я буду видеть Генри, тем труднее будет отказаться от него. На этот раз я буду тверда как кремень и выполню свое решение.

— Если вы так заняты, — сказала Рут, входя в гостиную, — может быть, Питер отвезет меня домой? Если, конечно, он вернулся.

— Он вернулся, — ответил Генри. — Но матушка всегда говорила мне: погулял с девушкой — проводи ее домой.

— У вашей матушки высокие моральные принципы.

— Выше некуда, — произнес он и поджал губы.

Ехали они молча. В воздухе стоял звон цикад, не заглушаемый даже шумом мотора. Вдоль дороги брело стадо коров и овец, яростно отмахивавшихся хвостами от надоедливых мух и слепней. Несколько коров остановились и проводили бессмысленными взглядами проезжавшую машину.

У веранды дома Генри сжал руку Рут и проговорил:

— Будьте осторожны.

— Вы тоже.

Вышло похоже на последнее прощание, и чувствовалось, что Генри это понял. В его глазах загорелся холодный огонь. В течение нескольких секунд они молча стояли друг против друга, никто из них не решался повернуться и уйти первым.

Все словно замерло в знойном воздухе. Лишь с берега доносились отдаленные редкие крики расшалившихся детей.

Глаза Генри и Рут встретились. И между ними словно образовалось некое энергетическое поле, мгновенно сблизившее их, связавшее в единое целое.

В стремительном порыве Генри рванулся к Рут, прижал ее к себе и начал лихорадочно целовать лоб, щеки, уголки губ и наконец замер, завладев ее ртом. Пламя страсти обожгло Рут, лишив способности рассуждать. Ее губы жадно принимали горячие поцелуи и отвечали на них. Страх перед неизвестностью опять отступил, сметенный невиданным, взрывом чувственности.