Книга Звезда любви, страница 29 – Дебора Тернер

— Привет, босс! Рановато вы сегодня. — Та шагнула внутрь и, пораженная, замерла на пороге. — Бог мой, что здесь случилось?

— А ты не знаешь?

— Как я могу знать? — Джастин удивленно пожала плечами. — Может, объясните?

— Пожалуйста. — Моника откинула со лба волосы и выпрямилась. — Нас ограбили.

— Что?

Джастин медленно опустилась на стул и огляделась вокруг. Заметив распахнутую дверцу сейфа, глубоко вздохнула и сжала руки.

— Скажи, ключи от дверей у тебя? — спокойно спросила Моника.

Она не подозревала свою помощницу в краже, но вот в излишней беспечности и безалаберности — с первого же дня совместной работы. Та частенько забывала о поручениях, путала адреса доставки, случалось, даже теряла довольно важные финансовые документы.

Теперь она лихорадочно рылась в джинсовом рюкзачке, который предпочитала самым изысканным сумочкам. Наконец с облегчением перевела дыхание и протянула связку Монике.

— Вот они, все в порядке.

— Хорошо. А ты уверена, что заперла вчера дверь?

— Да.

— И включила сигнализацию?

— Да, — уже менее уверенно ответила Джастин. Она прикрыла глаза, словно пытаясь восстановить в мелочах вчерашний вечер. — Я просидела до восьми часов, а потом зашел Алекс, и мы поссорились, потому что... — Она отмахнулась. — Это неважно. Я сидела одна и плакала, решила, что хватит с меня. И вдруг он позвонил, и я побежала в кафе... — Она запнулась и подняла на Монику расширившиеся глаза. — Господи... Не может быть... Нет...

— Значит, ты все-таки ее не включила, — спокойно констатировала Моника.

У нее уже просто не оставалось сил на более яркие эмоции. Все совершилось, и ничего изменить нельзя. И, следовательно, совершенно бессмысленно кричать, рыдать, обвинять и так потерянную Джастин. Кажется, пришло время окончательно распроститься с мечтой. И пусть уж это прощание будет достойным.

— Босс, простите меня! Я не хотела! Я такая рассеянная, а еще эта ссора... Я что-нибудь придумаю, я отработаю... — Джастин металась по комнате, заламывая руки, ее смуглое лицо побледнело под загаром, обычно улыбавшиеся губы дрожали. — Это ужасно...

— Ничего. — Моника решительно встала. — Придется все начинать сначала. Закончи, пожалуйста, уборку, а мне надо кое-куда съездить.

— Хорошо. Как вы? — спросила Джастин, смахивая тыльной стороной ладони выступившие на глазах слезы.

— Я справлюсь. В конце концов, это только деньги.

Она вышла на улицу, села в машину, завела мотор — все эти движения совершились автоматически. Моника уже все решила и теперь запретила себе мысленно возвращаться к этой проблеме. От нее больше ничего не зависело, пусть полиция ищет грабителя, хотя в его поимку, да еще и с деньгами, почти не верилось.

Когда Моника подъехала к дому Энтони, часы показывали полдень. Она некоторое время сидела в машине, нервно барабаня пальцами по рулю, потом, вздохнув, вышла. Надо довести это дело до конца и поставить точку.

На стук в дверь никто не отозвался, и Моника, толкнув ее, вошла внутрь. В доме царила тишина, пахло недавно смолотым кофе и кожей, на стуле в прихожей лежало седло и тоненький хлыст. Кашлянув, чтобы дать о себе знать, она заглянула в гостиную, потом в кухню и в крошечную спальню — никого. Постель аккуратно застелена, на тумбочке в изголовье стоит лампа под желтым абажуром и лежит книга, рядом недопитый стакан сока.

Где же Энтони? Возможно, он прогуливается со своей возлюбленной Изабеллой? Моника дошла до выгона, но и там никого не оказалось. Только теперь она догадалась заглянуть в гараж — джипа не было на месте. Значит, Энтони куда-то уехал. Можно попробовать заехать позже, но она не была уверена, что повторно решится на этот шаг. Лучше уж дождаться и выложить все сразу: это как поход к стоматологу — сначала обморочно страшно, а потом наступает несказанное облегчение.

Сначала Моника сидела в кухне, листая бездумно какой-то журнал, посвященный проблемам коневодства, потом перебралась в гостиную на диван. Откинувшись на мягкую подушку, она прикрыла глаза, уставшие от яркого солнечного света. Потом, подумав, что услышит звук приближающейся машины и успеет встать, забралась на диван с ногами и свернулась калачиком. Сказались усталость и тяжелая бессонная ночь — через пять минут Моника уже крепко спала.

Она пробудилась от какого-то странного ощущения и, открыв глаза, тихонько вскрикнула — из темноты на нее смотрели чьи-то огромные бледные глаза. Моника вскочила, отбросив плед, которым кто-то ее укрыл, и только тогда поняла, что это свет фонарей проникает сквозь неплотно задернутые шторы. В комнате по-прежнему было пусто, но из кухни доносились звуки льющейся воды.

Поправив волосы и одернув немного смявшуюся юбку, Моника выглянула за дверь. Энтони, повязав поверх ковбойки ярко-оранжевый передник и весело насвистывая, стоял над плитой, что-то сосредоточенно помешивая на сковороде. Обернувшись, он приветливо улыбнулся:

— Хорошо выспались?

Моника смущенно потупилась: ситуация оказалась неловкой. Она забралась в чужой дом, да еще умудрилась заснуть, не дождавшись прихода хозяина.

— Извините за вторжение, — пробормотала она, заливаясь румянцем.

— Я очень рад вашему приезду, — серьезно сказал Энтони. — В прошлый раз мы нехорошо расстались. — Он приглашающим жестом указал на стул. — Присаживайтесь, сейчас будем ужинать. Рагу почти готово.

Моника растерянно кивнула и села за стол, где уже стояли две тарелки, бутылка вина, бокалы и керамическая салатница.

— Я, собственно, приехала по делу, — начала она, собравшись с духом.

— Сначала еда, дела потом. А то аппетит испортится, — авторитетно заявил Энтони и улыбнулся. — Ну же, мисс Брэдли, расслабьтесь. Пока я закончу, перенесите приборы в гостиную, если вам не трудно.

Моника подчинилась. Составив на поднос тарелки и бокалы, она отнесла их в гостиную и расставила на невысоком столике, а сама присела на край дивана. Необходимо было собраться с мыслями и правильно выстроить предстоящий разговор. Для нее это было мучительно, но другого выхода не оставалось: она продаст виллу Энтони. Так или иначе, но он добился своего. Пусть торжествует. И пусть теперь сам разбирается с прибывшим таинственным наследником. А Моника умывает руки — у нее не осталось ни сил, ни желания сражаться за свою мечту.

Два года потрачены впустую, деньги испарились, словно их и не было никогда. И не осталось на этом свете ничего такого, ради чего стоило бы продолжать дышать и смотреть на мир. Странно, но Моника уже не испытывала отчаяния — наверное, и к постоянным потерям можно привыкнуть, как к боли, медленной и тягучей, что течет вместе с кровью по жилке на левом виске и пульсирует в ритме выдохов и вдохов.

— Почему вы сидите в темноте? — Энтони появился в дверном проеме, держа в руках дымящееся блюдо. — Хотите, зажжем свечи? И у нас будет настоящий романтический ужин.