Книга Закрытая школа. Начало, страница 20 – Екатерина Неволина

— Ну хорошо, — учительница закрыла папку с собранными работами. — А пока можете прочитать письма, которые вам написали ваши родители. Танечка, это тебе… И Васе пришло… И Марине…

Письмо не принесли, наверное, одной Наде.

— Не плачь, давай мое письмо вместе почитаем, — щедро предложила Алиса. — Вот моя мама пишет: «Поцелуй от меня свою подружку Надю…»

— А моя мама меня уже никогда не поцелует! — Надя отвернулась. Ей не нужно было чужого счастья, ей хотелось хотя бы немножечко, но своего. — Наверное, они с папой умерли, раз мне ничего не написали.

— Надюша, — Анна Михайловна присела на корточки рядом с девочкой. — Не плачь. Давай я тебя поцелую! — и она осторожно коснулась губами нежной щечки. — Мы скоро пойдем в лес, и я помогу тебе слепить самого красивого снеговика. Хорошо?

Надя сквозь слезы кивнула. Не скажешь же учительнице, что ей не нужен снеговик, пусть даже самый красивый. Ей нужны мама и папа.

* * *

Даша сидела за столом, подперев рукой щеку, и свет из окна зажигал в ее волосах золотые искорки.

Даша Старкова — самая красивая девочка школы.

На протяжении нескольких лет он считал ее своей девушкой. И это было правильно. Он, Макс Морозов, — самый крутой парень в школе. Поэтому ему не подойдет простая девчонка. Ему нужна только та, которая «супер». Ему нужна Даша.

Если бы только можно было прокрутить время назад и стереть из памяти времени этого новенького, Андрея Авдеева. Нет, на поверку он оказался вовсе не плохим парнем, и в целом Максим был бы готов подружиться с ним, если бы… Вот это «бы» жирным крестом перечеркивало все возможности нормальной дружбы.

Он тихо приблизился к Даше. Она заметила его, только когда Макс был уже совсем рядом, присел перед ней на корточки.

— Ну как, ничего не хочешь мне объяснить? Насчет вчерашних «чмоки-чмоки»? — произнес Морозов как можно небрежнее.

— Макс, это не важно, — она отмахнулась от него, не желая выяснять отношения, но отпустить ее он не мог. Не мог — и все! Это было выше его сил.

— С каких это пор не важно? Разве ты не моя девушка?

Она едва заметно поморщилась. И тут, конечно, в класс повалили ученики.

Пришлось встать, хлопнуть по ладони Темку и Ромыча, выдержать длительный испытующий взгляд Авдеева, опустившегося на стул рядом со Старковой. Можно подумать, что все эти годы, которые Макс провел рядом с Дашей, — побоку, и именно выскочка Авдеев имеет теперь на нее права.

В класс вошла Елена Сергеевна, как всегда, похожая на механическую куклу. Красивая и безупречная. Макс ненавидел такую безупречность. В Даше его привлекало как раз то, что, несмотря на свой знак «супер», она настоящая, живая.

На него просительно и словно немного виновато посмотрела Вика. Макс отвернулся, сделал вид, будто не замечает ее взглядов, и сел за парту через проход от Авдеева и Старковой. Должно быть, в их жизни действует какой-то из разряда этих дурацких законов типа закона падающего бутерброда или грозящей неприятности, которая обязательно случится. Он сам смотрит на Дашу, на него смотрит Вика, на Вику давным-давно пялится Темыч… И получается такая нелепая цепочка не сложившихся судеб и неоправданных ожиданий. Как в песне Чижа — «Вот такая вот музыка, такая, блин, вечная молодость».

Елена плела что-то про Французскую революцию, но это было так далеко и не важно, что Макс и не пытался слушать. Вместо этого он слушал то, о чем говорится за партой через проход.

— Нужно снова спуститься в колодец, — это Даша.

— Ты же видела, проход замурован… Нужны инструменты… И потом, это все-таки опасно. Помнишь, что случилось вчера? — Андрей.

— Мы же не можем сдаться так просто!.. Сейчас, когда нашли Птицына. Он оставил мне номер своего телефона! Мы добудем для него доказательства, и он напишет свою статью…

— Даш, он же нас предупреждал, как это опасно!..

— Ты что, боишься?

— У меня есть Надюша. Понимаешь, я должен думать прежде всего о ней!

Вот тебе и Казанова! Макс ехидно хмыкнул.

— Старкова, Авдеев, Морозов! Мне кажется, новый материал вас не интересует? — Елена стояла между ними, и от нее словно шли во все стороны волны холода. — Ну хорошо! Раз так, закрыли все учебники и пишем самостоятельную работу!

— Елена Сергеевна, за что? — взмолился Темка.

— Скажите спасибо вашим товарищам, — отрезала она.

— У нас только вчера зачет был! И вообще мы не готовились! — внес свой вклад Ромка.

— И вообще нельзя наказывать учебой! — выпалила Вика.

— Это не наказание. Вы сюда приехали учиться, а не разговаривать. А ты, Виктория Кузнецова, запомни: я тебе не Иван Савельевич, никто тебе пятерку натягивать не будет.

Вика отчаянно покраснела и вскочила из-за парты.

— Все пишут проверочную, — подытожила Елена. — А Старкова, Авдеев, Морозов, Павленко, Калинин и Кузнецова — к директору, за самостоятельную получаете «два», — добавила она.

Вот ведь стерва!

— Что случилось? — спрашивал их Байрон. — Вы постоянно нарушаете школьную дисциплину. Ты, Даша, съехала на тройки. Артем с Максимом с каждым днем учатся все хуже, а про Рому я вообще молчу. Елена Сергеевна сказала мне, что ты, Павленко, в прошлой проверочной работе умудрился написать, что Робеспьер — один из мушкетеров короля.

Виновные против воли захихикали.

Виктор Николаевич покачал головой и серьезно посмотрел на ребят:

— Что все-таки случилось?

— Понимаете… — тихо проговорила Вика, — Ивана Савельевича убили…

— Вика, молчи! — попыталась остановить подругу Даша, но, разумеется, поздно.

— Что за чушь? Откуда такие странные фантазии? — удивился директор. — Вот послушайте…

Он открыл один из ящиков своего стола, поискал среди бумаг и достал оттуда открытку:

— «Виктор Николаевич, приветствую! — принялся зачитывать он текст. — Ты оказался совершенно прав — отпуск мне был абсолютно необходим. Я примкнул к знакомым археологам из Крыма, зарылся с головой в античность. Всем горячий привет. Ваш Иван Савельевич».

Разумеется, открытка была неубедительна. Более того, она наводила на размышления. Возможно, директор «Логоса» тоже причастен ко всему, что происходит. Недаром и Савельич, и Птицын говорили, что никому нельзя доверять.

— Я все-таки хочу осмотреть колодец. Ты пойдешь со мной? — спросила Даша Максима, когда они вышли из кабинета Полякова.

Его больно кольнуло то, что обратилась она к нему как к запасному игроку, получив отказ от основного — от Андрея.

— Нет, — ответил он решительно.

— А вы? — она обвела взглядом остальных.

Рома и Темка переглянулись. На их лицах не отразилось ни следа энтузиазма.