Книга Закрытая школа. Начало, страница 41 – Екатерина Неволина

Вика почувствовала его всей душой.

Пока, пока, светлое будущее, здравствуй, захудалая районная школа. И ни-ка-ких перспектив. Не стоило ввязываться в эту историю, ой не стоило… Она бросила быстрый взгляд на Макса Морозова. Мрачен, но не то чтобы сильно расстроен. Смотрит на Дашку. А она — на Андрея. Интересная цепочка получается.

— Ну что, думаю, идти на химию не имеет смысла. Тем более урок уже начался, — сообщил Макс.

— Я думаю, пока мы еще здесь, надо все-таки сходить на то место, которое заметил Ромка, — предложила Даша и поежилась. — Пойду переоденусь.

— Иди, — Вика с тоской посмотрела вслед подруге. Хорошо Дашке: родители и так найдут для нее тепленькое местечко, и вообще о чем ей горевать, когда ее любит Макс? Интересно, почему одним все, другим — ничего?.. Для одних жизнь — сплошной праздник, а другим приходится страдать.

«Интересно, почему для кого-то жизнь — сплошной праздник, а другим приходится страдать?» — думала Даша, идя по коридору. Этих страданий она уже напилась по самое немогу. А как больно ранил холодный, почти презрительный взгляд Макса! После того, как они столько лет были вместе…

Даша вошла в комнату, быстро натянула свитер, провела расческой по волосам. Из зеркала на нее смотрела симпатичная, уверенная в себе девушка. Ах, если бы так было на самом деле!

Решение зайти в комнату к парням возникло стихийно, и Даша поняла, как оно верно, когда увидела там в одиночестве сидящего на кровати Макса. Сейчас, без свидетелей, перед которыми можно порисоваться, он казался несправедливо обиженным ребенком.

Даша села рядом, обняла его за плечи.

— Макс, не переживай так, — прошептала она, — вот увидишь, отец найдет тебе другую школу. Тебе не придется жить с ним.

Он отмахнулся, вытирая кулаком слезы.

— Я хотел жить с ним, понимаешь! А он просто использовал меня! Да, он подонок, сволочь, я его ненавижу, но он — мой отец! Отец, понимаешь?!

В его голосе слышалась такая глубокая горечь, что сердце сжималось от жалости.

— Куда мне идти? Я совсем один! — с отчаянием выкрикнул Макс.

Даша прижалась к нему, обхватив ладонями его залитое слезами лицо.

— Нет, не один, — сказала она, глядя в его глаза, — у тебя есть я.

Максим тоже потянулся к ней, прижал к себе, потянулся к ее губам…

— Андрюх, ну ты где пропадал? — приветствовал его Ромка. — Взял куртки? А Макс где?

— И Даша? — добавила Вика.

Авдеев отвел взгляд, отдал друзьям их одежду.

— Они не придут, — сухо сказал он. — Ну, что стоим, пойдем, что ли?..

Он не хотел думать о том, что только что видел. Что угодно, только не это.

Через потайной ход в библиотеке ребята выбрались в лес и вскоре были на той самой полянке, о которой упоминал Ромка.

— Вот здесь мы с Темычем сидели… — сказал Павленко шепотом, словно боялся потревожить покой зимнего леса.

Ребята огляделись. Вон и пугало.

Андрей включил телефон Артема, прокручивая запись.

— Это здесь. Отсюда он начал снимать.

— А где светлячки? — спросила Вика и тут же остановилась возле одного из деревьев. — Кажется, нашла!

— Да тут их полно! — крикнул Ромка.

Светлячками оказалась длинная гирлянда, которой некто обмотал ближайшие деревья. Интересно знать, с какой целью.

Следуя за «светлячками», они прошли до дерева с раздвоенным стволом. На его коре обнаружилась вырезанная ножом надпись: «Ира Исаева, 1979».

— Ира Исаева! Так вот о ком Темка говорил! — пораженно воскликнул Ромыч.

Андрей провел рукой по шершавой коре дерева.

— Погодите… что-то знакомое… Исаева… Где я недавно это слышал?

— Альбом с рисунками! — вспомнила Вика. — Там было имя — Игорь Исаев. Что, если Ира — его сестра?

— А вдруг ее тоже… это… — Рома опустил взгляд и вдруг отпрянул, словно увидел гадюку. — Крышка от мобильника!.. Блин, значит, это тут… Темку…

Все ребята уставились на блестящую крышечку, раздавленную чьей-то ногой.

В это время вдруг зазвонил мобильный Андрея.

— Андрей, где вы? — закричала в трубке Даша. — Тут, в школе, такое творится!..

* * *

Итак, пребывание в школе Андрея и Нади ему удалось отстоять, но в остальном Лена не собиралась ни на шаг отступать от указаний родителей. Похоже, она действительно боялась за новоприобретенное место и собиралась прогибаться так низко, как это потребуется.

Виктор сидел в своей комнате, бессмысленно перебирая какие-то бумаги. Требовалось принять какое-то решение. Уехать из школы он не может. Все далеко не так просто, к тому же он ни за что не бросит своих подопечных Авдеевых. Придется соглашаться на предложение Лены и занять ее бывший пост — пост завуча. Как же запутались их отношения!..

Что теперь делать и что делать с Марией?..

В дверь постучали.

— Войдите, — машинально пригласил Поляков и замер — в комнату вошла Маша.

Она казалась взволнованной, на щеках пылал легкий румянец.

— Виктор Николаевич… Я пришла рассказать, почему взяла у вас машину и деньги… — она подошла к нему и протянула какую-то вырезку. — Вот!

Он взял, еще не понимая, к чему это. «Из областной психиатрической больницы № 9 сбежала пациентка», — сообщала газета. Рядом помещалась фотография. Плохого качества, но все же на ней можно было узнать… Машу Вершинину.

Поляков недоуменно посмотрел на стоящую перед ним женщину. Напряженная, но решительно настроенная.

— Это я, — подтвердила Маша. — И я по-прежнему в розыске.

Виктор потер висок, подозревая, что тоже, должно быть, сейчас сойдет с ума.

— То есть ты лежала в психиатрической клинике и сбежала оттуда? — зачем-то уточнил он. — Ну, знаешь, с тобой не соскучишься!

— Я не сумасшедшая! — Маша покачала головой, не отводя взгляда. — Мне нужно было найти сына… Я родила в шестнадцать. Ребенка у меня сразу же забрали. Мой парень — его отец — продал мальчика Морозову, чтобы получить деньги на дозу.

Слова лились потоком, словно вода, прорвавшаяся сквозь плотину.

Виктору показалось, что он ослышался.

— Морозов? — переспросил он. — Максим Морозов — твой сын?

Она склонила голову.

— Я искала его много лет… Мне никто не верил, меня упекли в психушку. А потом я узнала, что мой мальчик здесь… И если бы мне снова понадобилось украсть ради него, я бы не раздумывала!

— Подожди… — Виктор протянул руку.

— Я не хотела вам врать. Вы очень хороший человек. Но Максим — мой сын, и ему было так плохо!.. — она порывисто вздохнула и, пробормотав «Простите меня!», вышла из комнаты.