Онлайн книга «Привычное проклятие»
— Да что ты нам голову морочишь… — начал наливаться гневом стражник. — Не сердись! — примирительно поднял ладонь Арби. — Ты же сказал: одноглазый! Вот я и подумал… Хотя постой-ка, пожалуй, у того были два глаза… Зато помню совершенно точно — и тут ты меня не собьешь! — он назвался здешним мельником. Не успели стражники огрызнуться на явное издевательство, как вмешался Бурьян: — Одноглазый, говоришь? Тощий? Борода с проседью? Припомни, Горластый: не с ним ли мы вчера повстречались? — Похоже на то, — серьезно кивнул Горластый. — Я бороду не разглядывал — есть там проседь, нет ли. А так все сходится. Забыв про шутника-певца, оба стражника насторожились, как псы, учуявшие след. — Вчера? И где вы его видели? — Да здесь, выше по реке, — услужливо объяснил Бурьян. — Он ехал верхом на драконе и играл на свирели. Просил передать, чтоб вы его не искали. У вас, мол, в замке такая тоска беспросветная, что крысы-мыши-пауки уже разбежались, теперь и людям пора врассыпную. Низенький стражник рванулся к обидчику, но товарищ удержал его за плечо и сказал ядовито: — Тоска, да? Верно, у вас повеселее живется! Вон какую кралю чужеземную себе раздобыли! Небось из кожи лезет, чтоб вас распотешить! К разочарованию стражников, их недруги невозмутимо продолжали уплетать рыбу. Мол, ксуури сама за себя постоит! Ободренный их молчанием, толстый стражник поднялся со скамьи, подошел ближе к Уанаи, оперся на столешницу возле самого ее локтя: — Много люди болтают про дальние страны. Вроде в Ксуранге и люди не как люди, и бабы не по-нашему устроены… Женщина даже не смотрела в сторону обидчика, розовым кошачьим язычком слизывая с ложки кашу. — В Ксуранге небось и детей клепают не по-людски. — Стражник расплылся в гнусной ухмылке. — А я б не отказался поиметь тебя по-вашему, по-чужеземному. Может, договоримся? Я заплатить могу. Интересно же! Будь на месте Уанаи другая женщина, Дагерта осадила бы наглеца. Но белобрысая ксуури вызывала у хозяйки неприязнь. К тому же она, как и Бурьян с Горластым, считала: раз баба сунулась в мужские игры, так нечего ей пищать и прятаться за чужие спины. Атаманша и не пыталась пищать и прятаться. Не спеша отставила миску, спокойно взглянула в наглую рожу стражника и любезно прощебетала: — Это хорошая мысль. Нет-нет, платить не нужно: я и сама скучаю по старым добрым обычаям моей родины. Стражник поперхнулся, но взял себя в руки и продолжил напористо: — Так, может, на сеновале, а? — Сеновал — место не хуже прочих, — так же ровно и вежливо прожурчала ксуури. Вот тут бы Дагерте и вмешаться: сказать, что ее дом — не бордель, что нечего на ее сеновале собачьи свадьбы играть. Но помешало неясное ощущение: что-то здесь не так! То же почувствовал и стражник. Он с подозрением уставился в безмятежное личико ксуури: мол, в чем подвох-то? И сказал с напускной развязностью: — Так пошли, что ли? — Прямо сейчас? — почтительно удивилась чужестранка. — Мой господин даже не хочет поговорить с другом или сделать какие-нибудь распоряжения? Тревога с новой силой всколыхнулась в душе толстяка. — Распоряжения? Какие, к Серой Старухе, распоряжения? — Ну, как же! — потупила взор Уанаи. — Господин хотел ознакомиться с обычаями Ксуранга? А если делать все по древним традициям, мужчина, как правило, не выживает. И вскинула глаза на стражника. Что увидел толстяк на дне этих льдистых очей? Почему отшатнулся, побелел? Не сказав ни слова, он сел, взял ложку и начал старательно выскребать из миски остатки каши. Всех вокруг пробрал невольный холодок. Всех — кроме бродячего певца Арби. Он, не отводивший глаз от лица Уанаи, приметил, как блеснули ее глаза, и подумал, что с чувством юмора у этих ксуури все в порядке. Кринаш, стоявший на пороге, решил перевести разговор в другое русло: — Так ты из Джангаша, Арби? — спросил он, входя и хозяйским глазом окидывая трапезную. — Что там нового, в столице? — В столице, — торжественно ответил певец, — раскрыт коварный заговор! Слова эти не потрясли никого. Кринаш весело хмыкнул: — Опять? И кто на этот раз… заговаривается? — Все та же Стая. Никак им не надоест. Несколько высокородных господ заперты в Замке Темного Ветра, а Шадхар Северный Дуб из Клана Вепря объявлен изменником, лишенным честного погребального костра… — Ой уж! — протянула Дагерта из кухни. — Чтоб с Сыном Клана обошлись, как с поганым самозванцем? Да будь этот Шадхар хоть трижды заговорщиком… — А что такое Стая? — раздался из-под стола требовательный голос. Дагерта, гремя на кухне мисками, не расслышала вопроса сынишки. Кринаш как раз подошел к оконцу и глядел на огород, где Верзила по черным голым грядкам волок за рога упирающуюся козу Злыдню. Поэтому мальчишке ответил певец Арби. Вытащив Нурнаша из-под стола и посадив рядом с собой на скамью, он серьезно начал: — Стая — это друзья принца Нуренаджи. Тебе рассказывали, как принцы Тореол и Нуренаджи тягались за престол? Двоюродные братья… — Знаю, — гордо сказал мальчик. — Клан Орла и Клан Вепря. — А когда принц Нуренаджи был мальчишкой, у него были друзья, подростки из Кланов. Они играли, будто они — стая, а он — их вожак. Подросли — стали поддерживать своего вожака в борьбе за трон. Из кухни выглянула Дагерта и залюбовалась сынишкой, который слушал внимательно, как взрослый. — Среди них был даже маг — Верджит из Клана Лебедя. Опасный чародей, хоть и молодой. Говорят, это он наслал колдовской сон на великого воина Керутана… Голос рассказчика стал глухим, зловещим. Нурнаш притих в предвкушении чего-то захватывающего. Он слышал о заговоре Шадхара, но одно дело — обрывки взрослых разговоров, а совсем другое — история, похожая на сказку. — Сотник Керутан Разбитый Щит по прозвищу Гроза Нежити очистил окрестности Джангаша от тварей из-за Грани. Зимой буду петь о его подвигах. Принца Тореола он учил владеть оружием и любил, словно младшего брата. Когда Керутана прямо во дворце объял непробудный сон, все шептались: «Стая, Верджит…» Но доказать никто ничего не мог. — А что стало с Керутаном? — Сотника так и не сумели разбудить и решили отвезти в замок, где прошло его детство, надеясь, что в родных краях с него спадут чары. По пути героя похитила влюбленная чародейка из Подгорного Мира и унесла к себе за Грань. — Ух ты! А Шадхар — это кто? — Он стоял за мальчишками из Стаи и незримо направлял их. Когда после необычайных событий, достойных быть воспетыми в балладах, Нуренаджи погиб, а Тореол пришел к власти, уцелевшие члены Стаи переметнулись к новому королю. |