Книга Сквозь бездну, страница 27 – Ярослав Коваль

Этот юмор оказался интернационально понятен и мне, и имперцам, а потому воспринят правильно.

— Внимание! — прошипел чародей, поднимая руку с крупной стеклянной пуговицей в пальцах. — Вперёд!

Я не собирался переспрашивать. Сказано — вперёд, значит, можно. К тому же мне-то везде можно — припомнилось с запозданием. Рисковали остальные: Эрмах и бойцы. Жаль, что Аканша не будет рядом в финале путешествия, мне пригодились бы его тонкие и точные суждения.

Тут-то в голове и забрезжила мысль, что если всё пройдёт благополучно, и в дальнейшем мне доверят формирование более крупного отряда, надо будет перетащить Аканша с собой. Насчёт Миргула и Химера ещё надо подумать, но вот Аканш — это да. Руководитель ничего не стоит в одиночку, без «второго эшелона» своих непосредственных подчинённых, на которых, по сути, ложится вся работа. Оно везде так, но в Империи хоть с этим проще.

Я был почти уверен, что на посту двухсотника, командира предоставленного мне особого отряда, задержусь ненадолго. Аштия наверняка просто испытывает меня. В дальнейшем, если хорошо покажу себя — можно поспорить! — она может перевести меня на какое-то другое место. Так что для меня исполненный в точности приказ — билет в лучшее будущее. Хочется верить.

Обернувшись, я убедился, что две десятки и проводник в целости и сохранности топают за мной следом. Значит, всё идёт по плану.

— У тебя есть магическое зрение, Эрмах?

— Само собой, командир.

— А знание специфики всех этих магических штук? Ну, всяких там пряжек и полотенец?

— Рушников? Конечно, командир.

— Это меня успокаивает. Смотри в оба за себя и за тех ребят. Я-то «чистый», мне магия нипочём.

Проводник взглянул на меня с любопытством.

— Так вот почему командира нельзя посвящать в вопросы магии и сопутствующих наук?

— Именно. А тебе разве можно в этой ситуации знать и говорить на эту тему?

— Прямо как на родине у командира — если сумею молчать. В себе-то я уверен.

Посмеялись.

— Как бы там ни было. Даже если «чистый» способен пройти сквозь магию, сигнализация всё равно может отреагировать. А нам надо вести себя тихо. Так что командиру придётся следовать моим советам.

— Я ж не отказываюсь…

— Здесь хорошо бы поднажать.

— Чужие могут встретиться?

— Демоны-то? Конечно.

— Тогда поднажмём.

Несколько минут мы шагали молча. Потом Эрмах схватил меня за рукав.

— Впереди перелив.

— Я сам едва-едва, на границе сознания улавливал что-то такое в воздухе, что-то смутное, скорее ощущаемое, чем видимое. Как и раньше, магию я способен был воспринять лишь столь же неосознанно, как её чувствуют животные.

Мы задержались у поворота, потом по жесту Эрмаха принялись пятиться назад.

— Приготовьтесь, — прошипел проводник. — Раз! Вперёд!

Он сам рванул с места резче, чем все мы, причём в прыжке клюнул головой, будто цапля, покатился кубарем — и вскочил на ноги совсем иным, чем упал. Серая с бурым неровная, словно оспой изъеденная кожа, странный разрез глаз, костяные надбровья, наросты в нижней части скул… О комплекции вообще лучше было помолчать — такой жуткой комбинации тощих, словно палки, ног и массивных, прямо-таки лопающихся от мышечной массы плеч я и представить себе не мог. Волосы исчезли, зато появились мелкие гибкие колючки, растущие участками. Дикое зрелище.

— С золотарём хлеб делить! — выдал он в ярости, малоприлично поёрзал всем телом и вернулся в человеческий облик. Видимо, это было какое-то очень сочное ругательство.

Бойцы, сопровождавшие нас, все как один смотрели на Эрмаха с подозрением.

— Я никому не скажу, — вырвалось у меня.

— Да говори сколько угодно!.. Прошу прощения у командира за фамильярность.

— Ладно-ладно, закрыли тему. Дальше-то у нас что?

— Поворот. Вот туда. Здесь должна быть гребёнка. Которой почему-то нет.

— Что за гребёнка?

— Переходный ответ одной защитной системы относительно другой. Но я этого не говорил.

— А я не слышал. Что будем делать?

— Проходить. Может, у гребёнки диапазон отклонения не ограничен стенами. Такое бывает.

— Не в замковых системах, — подал голос один из десятников. Впрочем, если он сейчас и возразил в чём-то существенном нашему проводнику, то возражением всё ограничилось. Десятник и его бойцы тут же направились за нами, стоило мне и Эрмаху сдвинуться с места.

— Так каково твоё предположение? — решился спросить я.

— В гребёнку не так просто влететь. Увидим, всё увидим заранее!.. Ага, вот и гребёночка. — Эрмах резко остановился, я налетел бы на него, если б не моя нынешняя подготовка. — Так? И в чём же дело? Почему она здесь, а не там?

— Ты мог немного перепутать место.

— Я — не мог.

— Может, систему развернули?

— Ребята, а это критично, почему гребешок оказался не там, а здесь?

— Конечно, командир, это важно. Если систему развернули, то нужный нам объект надо искать в другом месте.

— То есть ты в курсе задачи?

— Конечно, — проводник был спокоен, будто каменное изваяние. — Иначе как бы я знал, куда и как вести отряд?

Коридоры катакомб становились всё уже, чаще принимались выписывать замысловатые кренделя, порой пересекаясь сами с собой. Эрмах без труда находил путь в этом лабиринте, и я больше не пытался расспрашивать его ни о чём. В конце концов, он профессионал.

Время от времени попадались довольно крупные залы. Ходы, ведущие туда, изливали на перекрёстки целые потоки света, каждый раз нового оттенка и по-новому ощущаемые. Некоторые вызывали безотчётный страх, некоторые — равнодушие, некоторые чаровали, но не настолько, чтоб забыть о цели путешествия и стоять, смотреть, теряя волю. Два раза проводник резко менял направление, и лишь с запозданием мы понимали, что таким образом избегали столкновения с отрядом противника.

Успешно избегали!

— Да уж, сам я б ни за что не нашёл дороги, — выговорил я.

— Я был уверен, что смогу вернуться и вести командира дальше.

— Ты здесь раньше жил?

— Я жил именно здесь. В этих катакомбах я прятался от местного лорда. Два года.

— И тогда разведал тут все ходы и выходы?

— Иначе б не был жив теперь.

— Кхм… А что за счёт был к тебе у местного лорда?

— Он мой старший брат.

— Я поскрёб затылок. Усталость накладывалась на нервирующую необходимость двигаться ещё быстрее, поэтому думать получалось плохо. Чем можно прокомментировать услышанное? Не найдя, что б такое изречь, я лишь развёл руками. Тем более что ситуация была кристально ясной даже для человека, в том числе и чужака в Империи.