Книга Сквозь бездну, страница 65 – Ярослав Коваль

— Ладно, ладно, — отмахнулся он. — Ирония, конечно, здорово, но можешь мне поверить — глава Генштаба должна выбирать: дело или дети. То и то она не успеет никогда.

— А если вспомнить мать и бабку Аштии? Ты просто её не любишь.

— Да, знаешь, она меня иногда просто нереально бесит. Слава богу, сейчас, после нашего совместного приключения, могу себе позволить говорить ей это прямо.

— А раньше не мог?

— Конечно, нет. Субординация. Сейчас-то другое дело.

— И что она тебе отвечает?

— Да ничего. Предлагает подумать и сказать ещё что-нибудь.

Я прокашлялся, маскируя смешок, но Ниршав и не думал обижаться. Он смотрел добродушно и явно был согласен на остроты в свой адрес — если, конечно, они не будут слишком уж колкими. Но меня больше интересовали перспективы длящейся войны. На эту тему, как оказалось, Ниш мог много что мне рассказать. И не просто мог — имел право.

— Знаешь, если Мероби удастся быстро взять, Ардаут упадёт нам в руки без проблем. Тут всё завязано на неблагоприятный для магической войны сезон. Если начало вторжения совпадёт с началом этого сезона, большая часть наших проблем будет решена, не возникнув.

— А разве нам этот неблагополучный сезон не страшен?

— Нам-то что? У нас основное магическое снабжение идёт из родного мира. Конечно, коммуникации здорово растянуты, но это не такая уж беда. Я умею действовать в подобных обстоятельствах, и мои товарищи — тоже. Если боевики обеспечат покорность Аскеналя, всё пойдёт как по маслу. Скорее всего, когда твой отряд вернут сюда, как раз и будете область зачищать. Дело грязное и нервное, но необходимое. В Аскенале много где ещё не прошлась человеческая нога. Я тебе советую на такие рейды брать с собой твою демоницу. Если заставишь её указать вам основные перевалочные поселения, считай, полдела сделано, — Ниршав посмотрел на меня задумчиво. — Наверняка рассчитываешь после этой войны оторвать себе титул? С заступничеством Аштии это будет чуть менее нереально. Только, если сложится, выбирай район покаменистее. Аграрные местности — это сплошная головная боль. А в горах могут найтись ценные месторождения. Понимаешь?

— Думаешь, могу рассчитывать на титул?

— Не знаю. Уверенно скажу, что если захватим оставшиеся области быстро, как и планирует Аше, все мы сможем рассчитывать на сочный кусок. Но в какой форме — не представляю. Знаешь, положение землевладельца без титула — это уже много. Ты просто не представляешь себе, насколько редко в Империи добавляются стяги и даются новые гербы. Какое это исключение (хоть и возможное, соглашусь). Хотя дело немного облегчает то, что ты чужак. Не откроется в самый последний момент, что ты в родстве с семейством крестьян, торгашей или — что уж хуже! — золотарей. Вот твой сын уже не сможет получить титул иначе, чем от тебя в наследство. Разве что его матерью станет не дочь углежога.

— Угольщика.

— Какая разница? Всё равно ты совершил мезальянс.

— Значит, если я заведу детей с Моресной, они по местным меркам окажутся в пролёте?

— Чего? Ну, ты и изъясняешься. Я же сказал — в наследство за тобой твои отпрыски титул могут получить. А что — твоя супруга думает обрадовать тебя прибавлением в семействе?

— Пока нет.

— Я б на твоём месте обождал с потомством до конца войны. Если его величество даст тебе титул, твоя супруга также обретёт положение дворянки. Родившиеся у неё уже после этой церемонии дети будут детьми дворянки. Их права на герб и стяг уже никто не сможет оспорить. Понимаешь?

— Вполне. Заковыристо у вас.

— А у вас что — нет?

— У нас ещё более хитро. Просто лично для меня привычнее.

— Странно было б, если б получилось наоборот.

— Всё сплетничаете? — спросила Аштия, поднимая полог. — Все кости перемыли?

— Тебе — лишь те, что имеют отношение к деторождению, — ляпнул я и, сообразив, что именно сказанул, смутился. Но женщина смотрела на меня по-прежнему: доброжелательно, мягко, улыбчиво. А потом опустила полог и шагнула к нам поближе. Я поспешил подвинуться на скамье.

— И кто начал? Ниш — опять ты?

— Аше…

— Не слушай его, Серт. Ниш у нас известный жёноненавистник, — госпожа Солор поставила на столик чашку, которую несла в руке, и тяжеловато опустилась на скамью. Фигура её ещё сильнее округлилась с тех пор, как я её видел. Живот без малого буквально лез на нос.

— Что это я жёноненавистник? — возразил офицер. — Я обожаю женщин. Разных. От души и в разных положениях.

— Но не во всех ситуациях. Сам говорил, как угнетает тебя, если женщина не помнит своего места — в подчинении у тебя.

— Да ладно, когда я это говорил?!

— Ты был тогда очень пьян. А у меня, даже под хмельком, хорошая память.

— Злобная ты тётка, Аше. Не завидую я Раджефу.

— Правильно. Зависть разрушает, — женщина смотрела испытующе, но в глазах так и переливалась насмешка. — Ниш, давай посмотрим правде в глаза: если бы я тогда тебе далась, ты сейчас ненавидел бы меня. За неподатливость. Как ни дери нос, как ни тешь своё самолюбие — одна ночь с тобой не заставила бы меня изменить мои взгляды на жизнь и на себя.

— Ребят, может, я пойду? Я тут явно лишний.

— Здрасьте, Серт, а кто охранит мою честь, если Ниш дойдёт до точки кипения и кинется доказывать, что один его поцелуй поставит любую женщину на место?

— Знаешь, что, Аше! — рявкнул встрёпанный Ниршав. — Ты просто мужик в юбке.

— Я в штанах.

— …И живот у тебя… неуместный.

— Живот как живот.

— Ниш, ты совершенно офигел.

— Да ладно, Серт, он всегда так. Я уже привыкла. Это весело. Меня наши перепалки бодрят.

Ниршав косился на меня — я потихоньку трясся от смеха, но старался не демонстрировать излишне своё веселье. Лишь к концу пикировки понял, что всё это не всерьёз, и, честно говоря, расслабился. Похоже, Ниршав с Аштией помимо нашего общего приключения и совместной работы связывали давние дружеские отношения.

— Но согласись, Аше, от тебя при твоём-то образе жизни трудно было ожидать такой строгой женской морали — целомудрия до брака, верности мужу, исправного рождения детей вскоре после брачной церемонии.

— А что, по-твоему, женщина, избравшая особенный путь, обязательно будет развратной?

— Ну почему сразу развратной. Просто как-то странно…

— Можно отступить от одной традиции и остаться верной другим. По желанию, Ниш. Я всегда делаю то, что считаю правильным. То, что избрала для себя сама.

— Ты меня этим восхищаешь, Аше, — вставил я.

— Приятно восхищать чем-то ещё, кроме внешности.

— И военных побед?

— Мои военные победы скорее пугают, чем восхищают. Как и внешность. И тем, и другим я восхищаюсь в гордом одиночестве. Перед зеркалом.