Книга Изумруд Люцифера, страница 46 – Анатолий Дроздов

– Смотри, у меня, оказывается, есть международный руоминг!

– А ты не знал? – съязвила Рита.

– Казенный аппарат, ребята оформляли.

– Хорошо быть государственным журналистом! Я за свой сама плачу. Да говори ты! Вдруг это… – она хотела сказать: "жена", но быстро спохватилась: – Кто-то из твоих.

Кузьма поднес трубку к уху. Рита вся обратилась в слух. По тому, как вытянулось от удивления лицо Кузьмы, она поняла, что это не тот звонок, которого она боялась.

– Да нормально у меня все!.. – говорил Кузьма. – Подумаешь, телефон дома и на работе два дня не отвечает! На работе в курсе, я им записку оставил. Мои, сам знаешь, в Кельне… Да, да, разволновались мы! Неделями не звонишь, а тут обеспокоился. Где, где? Во Франции! Да, представь себе! Путешествую с одной красивой девушкой, если бы ты ее увидел, – в обморок упал! – Кузьма поймал взгляд Риты и подмигнул. – Точно говорю, во Франции. Подъезжаем к Безансону, а дальше путь на юг, к морю. Да, все нормально. Пока!

Брат, – пояснил он, пряча телефон. – Забеспокоился вдруг. Но он действительно упал бы, если б увидел нас вместе, – Кузьма засмеялся. – Он же до сих пор…

– Он что-то говорил тебе про меня? – закусила губу Рита. – Плохое?

– А что из того? Что он мог сказать, чего я сам о тебе не знаю? Я большой мальчик, воробышек, и сам выбираю, с кем дружить. С тобой, например, – он погладил ее по руке. – С тобой я буду дружить, даже если ты сейчас выбросишь меня из своей машины, – на слове "своей" он сделал ударение.

– Не выброшу, – пообещала Рита.

– Вот видишь, я не ошибся в выборе, – Кузьма засмеялся и снова погладил ее по руке.

– Не пожалеешь? – полушутя-полусерьезно подхватила она.

– Не пожалею, – неожиданно серьезно ответил он. – Знаешь, чего я боялся с той минуты, как мы выехали из дома? Что рано или поздно ты не выдержишь этой гонки, сорвешься, затопаешь ножками и попросишься назад. Мы проехали уже более трех тысяч километров. Это и для сильного мужика тяжело. А ты молчишь. Стиснула зубы и крутишь баранку. У тебя не только красивые ноги и глаза, Маргарита, – он почему-то назвал ее полным именем и это было к месту. – Красивых девушек много. А вот таких, со стержнем внутри…

Кузьма замолчал. Рита также молчала.,Она вела машину, не отрывая взгляда от дороги. На Кузьму Рита старалась не смотреть, не хотела, чтобы он увидел ее глаза.

– Самое смешное, – вдруг улыбнулся Кузьма, – что поначалу ты мне ужасно не понравилась. Пришла, думал, репортерка, вынюхивать, Карнеги начиталась. А когда статью твою прочитал… Не обижайся, но я даже тебя "заразой" назвал.

– А уж как я тебя с братцем называла! – засмеялась Рита. – Даже повторять не буду. Не поверишь, но я одно время думала, что вы на меня порчу наслали. Поэтому со зла ту статью и написала.

– Порчу? – Кузьма захохотал. – Зачем?

– Но я же Ангелу твоему… не уступила.

– Если бы он на всех, кто ему не уступил, порчу насылал… Полгорода б вымерло! Не может он этого. Даже если бы и очень захотел.

– А ты?

– А я не хочу.

– Но ты же можешь?.. – Рита помедлила. – Ну… Присушить девушку. Так чтобы она без тебя жить не могла, страдала по тебе, вздыхала.

– Зачем? – искренне удивился Кузьма.

– Мужикам такое нравится.

– Может, кому и нравится. Чтобы она за тобой даже в туалет… Но не мне. Хотя однажды я пожалел, что не присушил, – лицо его вдруг изменилось так, что Рите стало не по себе.

– А тебе не кажется странным, – торопливо спросила она, чтобы отвлечь его, – что это все случилось с нами? Жили себе спокойно, каждый в своей… – она поискала слово, – нише. И вдруг за каким-то чертом меня погнало к тебе, а на тебя свалился Ломтев со своими деньгами и чашей. И закрутилось!..

– Ты считаешь, что все это случай? – сощурился Кузьма. – Просто так карта легла?

– А ты веришь в судьбу?

– И в судьбу, и в Божий промысел, и в наказание за грехи. Когда все это закончится, я кое-что расскажу тебе. Обязательно. Потом, – спокойно сказал он, – потом. А сейчас, если не возражаешь, я немного сосну. Нам еще долго, и лучше, если в сумерках за рулем буду я…

Он и вправду почти мгновенно уснул, прислонившись головой к стойке окна. Рита несколько раз бросала взгляд на его спокойное и какое-то отрешенное лицо, а затем снова впилась глазами в дорогу.

– Не выброшу, – тихо сказала она вслух, – ни за что не выброшу!..

* * *

Вика бежала по длинному коридору, громко топоча своими толстыми ножками в сандаликах, оглядываясь на него и заливаясь радостным смехом. "Поймаю, поймаю!" – приговаривал он, делая вид, что хочет ее схватить, но на самом деле больше стучал подошвами, изображая бег. На очередном повороте он все же схватил ее и, подбросив в воздух, поймал и прижал к груди. Поцеловал в раскрасневшиеся пухлые щечки.

– Пусти! – уперлась она ручками ему в грудь. – Я хочу, чтоб ты ловил!

Он послушно спустил ее на пол, и она побежала, звонко хохоча. Они свернули за угол, затем еще, длинный узкий коридор с белыми стенами и таким же потолком все тянулся и тянулся, не кончаясь, и он вдруг понял, что уже не притворяется, а на самом деле бежит за дочкой.

– Вика! – окликнул он. – Подожди!

Но она, заливаясь колокольчиком, убегала от него все дальше, он напрягал все силы, но никак не мог сократить разделяющее их расстояние. Вот она скрылась за углом, и он, холодея, вдруг понял, что больше не увидит ее. Он побежал, как только мог, но угол, за которым скрылась Вика, только удалялся, а он все бежал и бежал… Воздух в коридоре вокруг него вдруг стал сгущаться, и из него медленно проявился лик. Это было лицо старика, худое, изможденное, с опаленной огнем черной кожей.

– Бертран! – воскликнул он, останавливаясь.

Губы старика зашевелились и он услышал тихий, как шелест, шепот:

– Не спи, Абей. Не спи…

Кузьма вздрогнул и открыл глаза. Ровно гудел мотор, рядом, сосредоточенно глядя вперед, сидела Рита, за окном справа круто убегал вниз склон. И где-то очень далеко, у подножия горы, ленточкой расплавленного металла изгибался горный поток. Кузьма глянул влево: отвесная стена, срезанная строительной техникой… Узкая горная дорога в две полосы…

– Где это мы?

– Не знаю, – Рита растерянно смотрела на него.

– А как мы здесь оказались?

– Полицейский велел свернуть.

– Полицейский?

– Ну да. Я ехала по автостраде, он показал жезлом.

– Он всем показывал?

– Нет. Указал на нашу машину и сделал знак. Как наши гаишники делают.

– Твою мать! – Кузьма лихорадочно открыл бардачок и вытащил карту. Они купили ее на заправке еще в Германии. – Где ты свернула? – он зашелестел толстым листом. – Какой последний указатель перед этим был, помнишь?