Онлайн книга «Витязи в шкурах»
|
– Прочти! Громко, чтоб все слышали. Овлур поклонился, и медленно, старательно выговаривая слова, стал читать молитву. Половцы притихли. "Думают, что пощады у меня просит за дерзость", – догадался Игорь. Райгула с Михалкой недоуменно переглядывались. Овлур закончил, размашисто перекрестился и склонил голову в поклоне. Игорь молча показал ему, чтоб ехал рядом, и тронул бока коня пятками. Остальная охота зарысила следом. – Кто в твоем роду из половцев? – спросил Игорь жестко, не давая возможности толмачу вывернуться. – Мать. От нее и выучился по-кипчакски. – Отец здесь женился? – На Руси. – Полонная была? – Вольная. Мы у самого Поля жили, половцы к нам мирно ездили – торговать. Однажды мать, тогда еще девушка, приехала со своим отцом на базар – за платьем, украшениями. Там отец ее увидел. Загорелся. Мать красивая была, у отца – деньги… Дал деду моему калым – так и сговорились… – В блуде с ней жил? – Венчался. Сначала окрестили ее, конечно. Я на Руси родился. Потом был набег, и всех погнали в Поле. Отец кузнец, поэтому нас оставили ему – лишь бы работал в кузне. – Добрые мечи кует? – Дрянь! Не хочет, чтобы русских ими рубили. Его мечи красивые, ладно лежат в руке, но хрупкие – от удара по железу щербятся. – Может, лучшие не умеет? – Поганые тоже так думают – и слава богу! Не то отцу пришлось худо. Вот! – Овлур снял с пояса небольшой нож и протянул его князю. Игорь взял. Лезвие длиною в ладонь, рукоятка из рога удобно лежит в руке. Мясо с костей за столом срезать таким сподручно, при случае можно и горлу полоснуть. Еще лучше – короткий удар в печень… – Подарок, – поклонился Овлур. – Бери, князь! Долго пользоваться будешь – этот нож не нужно точить. – Затупится! – покачал головой Игорь, пробуя пальцем острие. – Все ножи тупятся. – Здесь сверху мягкое железо, а внутри – твердое. Чем больше им режешь, тем нож острее. Такие ножи в Поле только мой отец кует. – Что ремесло не перенял? – Отец запретил. Сказал: пусть грех, что он поганым оружие делает, будет только на нем. – Ты решил стать воем? Из лука стреляешь хорошо. – Кончак велел быть при нем. Здесь. Я не воюю с Русью. – Как толмач ты Кончаку нужнее, – усмехнулся Игорь. – Большим человеком в орде станешь. Овлур вздохнул: – Возьми меня с собой, князь! Хочу на Русь! Отец рассказывал, как красива русская земля, как богато украшена лесами, городами и храмами. Мне двадцать лет, а я леса не видел – не растут они здесь и ни в одном храме не был! Отец говорил: в храме сердцу хорошо. Хор молитвы поет, люди на Пасху поздравляют друг друга и христосуются. Звон колокольный над городами стоит и сеет в душу радость. Вечерами тихо и спокойно… На Руси меня будут звать Лавор, как в крещении нарекли, а не Овлур. Не люблю я поганых! Хочу со своими! – Свои у тебя здесь. Их бросить не жалко? – Мать умерла, – вздохнул Овлур. – Сестра замужем, дети у нее. Отец меня благословил идти в Русь. Сказал, что только радоваться будет. – Кончак все равно не отпустит! Овлур воровато оглянулся. Мирза с загонщиками рысили позади. Толмач склонился князю и прошептал горячо: – А мы без спроса!.. * * * Обедню служили в шатре. На небольшом столике у полотняной стенки стояли иконы, лежало Евангелие в кожаном переплете и напрестольный крест. Отец Георгий, нараспев читая молитвы, помахивал кадилом у столика, окуривал ладаном и молящихся. Их было немного: Игорь с Райгулой и Михалко, Овлур и десяток полонных бояр, живших в этой орде. Двое бояр сидели на подушках – еще недужили от ран. Игорь стоял впереди, заученно крестясь и отбивая поклоны. Слова молитвы не держались в голове – мысли были о другом. Он невольно попробовал вытащить из кожаных ножен подарок Овлура, но тут же одернул себя – в храме нельзя. Пусть это шатер, не настоящая церковь, но все равно – грех! Отец Георгий, молодой, рослый мужчина с черной короткой бородой, затянул символ веры. Все принялись повторять знакомые каждому с детства слова. Игорь покосился на Овлура. Тот произносил слова молитвы истово, а, закончив, размашисто поклонился до земли. Батюшка дал отпуст. Игорь первым подошел к кресту, но, приложившись, из шатра не вышел, стал в стороне. Никто не удивился: князь хочет поговорить со священником – его дело. Когда все, поцеловав крест вышли наружу, отец Георгий подошел к князю. – Благослови, батюшка! – смиренно сказал Игорь, складывая руки перед собой. Священник перекрестил его склоненную голову. – Поговорить надобно, – продолжил Игорь вполголоса. – Лавор у тебя исповедуется? Священник кивнул. – И что он за человек? Отец Георгий побагровел. – Тайна исповеди нерушима! – Я не спрашиваю про его грехи, – смиренно сказал Игорь. – Я только хочу знать: могу я ему верить или нет?! Это можешь сказать? – Все, что православный говорит на исповеди, он говорит богу. Кощунствуешь, княже! "Во, попался твердолобый! – раздраженно подумал Игорь. – Уперся!" – Ты, батюшка, за кого? За русских, или поганых, что сжигают наши города и веси? Божьи храмы, монастыри не милуют…Что не хочешь помочь? – Наш город половцы не трогают, – отец Георгий облизал пересохшие губы. – Донец платит им дань, мы живем мирно. Потому я здесь. "Не скажет, – понял Игорь. – И пытаться не стоит". – Прости меня, батюшка, – склонил смиренно голову. – Давно уже в полоне, душа не на месте, думается всякое. – Бог простит! – обрадовано сказал священник. – Вместо того, чтобы пытать тебя о Лаворе, следовало просто поговорить, – продолжил Игорь. – Две недели служишь, а я ничего не знаю о своем пастыре. Только что зовут Георгий, как и меня в святом крещении, – Игорь улыбнулся. – Доброе предзнаменование, правда? Священник только улыбнулся в ответ. – В каком храме в Донце служишь, батюшка? – Преображения Господня. – Настоятелем? – Настоятель храм без попечения не бросит. Второй священник. "Поэтому здесь, – улыбнулся про себя Игорь. – Хоть вы с половцами дружбу водите, а Поле настоятель ехать остерегся – обратно можно не вернуться". – Семья большая? – Четверо душ. – Скудно живете? – На все воля божья, – смиренно ответил отец Георгий, но Игорь понял – зацепило. – Скучаешь по жене и деткам? Батюшка только вздохнул. |